Ну, а нумизматы могут быть благодарны периоду Павла
за дизайн реверса монет (не нам, не нам,...)
аналога которым нет у других русских императоров.

Капризы, тиранство Павла, пугавшие и возмущавшие перербургскую знать, по мнению историков, не касались основных задач внешней политики. Историки отмечают ее резкие повороты по мановению руки императора. Но в каждом из этих поворотов была логика, диктуемая имперскими целями.

Вообще, Павел - тема неисчерпаемая.Ключевский был беспощаден к нему. Он назвал его "Маленький Петр Первый".
Жозеф де Местр, бежавший из Савойи, занятой французской революционной армией и нашедший убежище в России, язвительно писал: "Взбреди российскому императору на ум сжечь Санкт-Петербург, никто не скажет ему, что деяние это сопряжено с некоторыми неудобствами, что даже в холодном климате нет нужды в столь большом костре; все промолчат, в крайнем случае подданные убьют своего государя (что, как известно, нимало не означает, чтобы они не питали к нему почтения) - но и тут никто не проронит не слова."
Единственная известная в 18 веке форма ограничения самодержавия -"удавка", как выразилась Жермен де Сталь, оказала влияние на деятельность государя.

Если ответить одним коротким замечанием на вопрос этой темы, то можно сказать что Павел был жертвой "странностей" своей семьи. Отца и мать он знал издалека. Поскольку Елизавета усыновила Петра 3, можно её называть бабушкой Павла. Бабушка была с очень многими странностями. Она сразу после рождения Павла забрала его у матери и выращивала его в своих покоях своими няньками. У неё было убеждение что для здоровья ребёнка температура воздуха должна быть очень высокой. В результате все многочисленные няньки вокруг Павла были практически нагими. Он был физически очень слаб и часто болел.

Хотя по мнению большинства Пётр 3 был совершенно никчёмный как монарх так и человек, полностью вычеркнул и обратил вспять военные завоевания в Пруссии и т.д. и его убийство было самым лучшим исходом для России, для мальчика Павла убийство отца его матерью навсегда осталось неизлечимой травмой и всё что он делал было в пику своей матери.

В конце 18 века мир переживал одно из крупнейших потрясений - Французскую Революцию. Павел изменил политику своей матери на противоположную и вступил в союз против Франции. Не только вступил, но и послал войска в Италию воевать.

А вся история с Магистром Ордена Мальты? БОльшая часть мира никогда не признала и не признаёт Павла как Магистра.

Нумизматически говоря я не вижу виликой мудрости в павловском дизайне монет а также в использовании ветхозаветного "не нам не нам....", так как большинство людей даже не знали что это значит и уверен что сегодня из 100 спрошеных на улице что это значит, 99, а то и все 100 знать не будут. Но что важно это то что Павел остановил последнюю реформу меди Екатерины и перечеканил медь назад в дореформенный стандарт который продержался до 1810 относительно надолго песле кончины Павла.

Влияло ли на поведение Павла сознание того что он не красив? Может быть, но врядля так уж очень. Не настолько он был и некрасив, но он прекрасно знал насколько он могучь и всегда использовал свою власть в своё удовольствие. В отношениях с женщинами в том числе.

Павел, его родители и его дети, там достаточно материала для дискуссий на целую книгу, в рамках же форума интересно услышать какие-то новые кусочки информации. Я, например, люблю сравнивать информацию Валишевского с информацией из других источников, так как Валишевский находил в архивах Западной Европы документы которые русский престол не очень хотел делать широким достоянием публики.

Очень хорошо, Тимофей, полное безучастие и безразличие будем считать почти признанием. Составители энциклопедий, типа Encyclopedia Britannica видно тоже у папы Римского консультировались, так как в списке Магистров Павла они не включили. А разве не Папе Римскому решать кто будет магистром католического ордена или по крайней мере утверждать его или нет?

попробую описать преобразования Павла

По единодушным отзывам современников, рядовые Павла любили - в их отношении он не позволял несправедливостей. В екатерининские времена сложившейся практикой было разворовывание рекрутов по имениям высокопоставленных крепостников. Рекрутов, проделывая махинации с отчетностью, попросту делали вечными крепостными. По признанию графа Безбородко, видного екатерининского деятеля, «растасканных разными способами из полков людей в 1795 году было до 50 тысяч, или восьмая часть армии». Конец этому положил Павел. «23 декабря 1800 г. солдатам, находившимся на службе до воцарения Павла, было объявлено, что по окончании срока службы они становятся однодворцами, получая по 15 десятин в Саратовской области и по 100 рублей на обзаведение» (Эйдельман).

Каждый унтер-офицер, капрал и солдат прослуживший двадцать лет беспорочно получал отличительный знак и освобождался от телесных наказаний - практически дворянская привилегия.

«Я находился на службе в течение всего царствования этого государя, не пропустил ни одного учения или вахтпарада и могу засвидетельствовать, что хотя он частенько сердился, но я никогда не слыхал, чтобы из уст его исходила обидная брань» - это полковник Саблуков, лишь однажды отметивший «расправу тростью с тремя офицерами».

О том, какую печальную картину представлял собой Кронштадт при Екатерине, оставил воспоминания барон Штейнгель, будущий декабрист и морской офицер: «Число кораблей хотя и значительно было, ибо, помнится, считалось до 40 линейных кораблей в Кронштадте и Ревеле, но они большею частию были ветхие, дурной конструкции, с таким же вооружением, и не обшивались медью, отчего большею частию ходили дурно. Капитаны любили бражничать. Офицеры и матросы были мало практикованы; работы на кораблях производились медленно и с великим шумом.  С рифами (сворачивание парусов) возились по получасу. Форма не строго соблюдалась. Часто случалось встретить офицеров в мундире, в пестром нижнем платье, с розовым галстуком и в круглой шляпе. Едучи куда-либо, особенно капитаны любили иметь за собой вестового, который обыкновенно нес шпагу и плащ... В порту был во всем недостаток; и воровство было непомерное, как в Адмиралтействе, так и на кораблях. Кронштадт утопал в непроходимой грязи; крепостные валы представляли развалину; станки пушечные оказывались рассыпавшимися, пушки в раковинах, гарнизон - карикатура на войска; одним словом, эта часть вообще находилась в самом запущенном состоянии».
   И далее - две короткие фразы: «Со вступлением Павла на престол все переменилось. В этом отношении строгость его принесла великую пользу».

Павел снял с крестьян недоимку в семь с лишним миллионов рублей, возместив ущерб для бюджета... за счет новых обложений, коснувшихся исключительно дворян. Именно Павел категорически запретил продавать дворовых и крестьян без земли. Указ, определявший предельную продолжительность недельной барщины, устанавливающий, что крестьяне отныне работают на барина лишь три дня в неделю, был высоко оценен беспристрастным наблюдателем, прусским дипломатом Вегенером: «Закон, столь решительный в этом отношении и не существовавший доселе в России, позволяет рассматривать этот демарш императора как попытку подготовить низший класс нации к состоянию менее рабскому».

Кроме барщины, ограниченной тремя днями в неделю, теперь запрещалось принуждать крепостных к работе и по воскресениям и праздничным дням. Коцебу, немецкий писатель и русский разведчик, писал: «Народ был счастлив. Его никто не притеснял. Вельможи не смели обращаться с ним с обычною надменностью. Им было бы плохо, если бы до него дошло о какой-нибудь несправедливости; поэтому страх внушал им человеколюбие. Из 36 миллионов людей, по крайней мере, 33 имели повод благословлять Императора, хотя и не все сознавали это...». Свидетельство Коцебу тем более ценно, что он в свое время побывал в сибирской ссылке по приказу Павла, но сохранил объективность, России служил верно, пока не был убит во время выполнения деликатных поручений в Германии (разумеется, неким «восторженным студентом-одиночкой»).

Основан университет в Дерпте. Открывается Павловский солдатский сиротский дом на тысячу мальчиков и двести пятьдесят девочек, значительно расширяется сеть солдатских школ. Для женщин - Институт ордена св. Екатерины и учреждения Ведомства императрицы Марии. Открыта Медико-Хирургическая Академия, учреждается для освоения русских владений в Америке Российско-Американская компания. Учреждается Лесной департамент и принимается «Лесной Устав». Восстанавливаются ликвидированные Екатериной Главная соляная контора, берг-коллегия (горнорудное дело - А. Б.), мануфактур- коллегия.
   Вовсе уж революционным прорывом было утверждение в сентябре 1800 года «Постановления о коммерц-коллегии» - фактически новом министерстве торговли и промышленности. Из двадцати трех членов коллегии тринадцать, по замыслу Павла, купцам предписывалось выбрать из своей среды. Впервые в русской истории купцы и заводчики, политически бесправные даже при миллионных капиталах и отстраненные от руля государственной машины, получали, по сути, места в правительстве.
   Александр I уже на пятый день своего царствования поторопился ликвидировать это отцовское решение: «...оставя в той коллегии членов, от короны определенных, всех прочих, из купечества на срочное время избранных, отпустить в их домы, и впредь подобные выборы прекратить». Александр 1 свои действия мотивировал... заботой о самих купцах, которые, оторванные-де от привычной торговли, на выборных постах моментально, мол, придут в полное ничтожество и разорение...

про недостатки Павла уже написано.
есть еще интересная информация про Петра 3

Кстати Павел 1 и Петр 3 схожи в том что их считали одними из самых жалких и бездарных императоров, и их правление описывалось как правило с негативных сторон. А последнее время появились книги в которых написано много интересного о преобразованиях обоих и вроде как преобразования эти были совсем не плохими а даже хорошими.

хотя не стоит забывать,что:
"Если что-то где-то написано, то это вовсе не значит что так оно и было на самом деле" (с).

Недолгое царствование Петра III было представлено в очень невыгодном для него свете, а его незаурядные реформы замолчаны либо приписаны другим, кстати, о Петре 3 до нашего времени дошло очень много сплетен и анекдотов.
   Причины ясны. Беспристрастные свидетели, те, кто находился рядом с Петром, либо предали его, переметнувшись к победителям, либо лет по тридцать просидели в своих имениях, не участвуя в столичной жизни. И вдобавок три главных создателя легенды о «дурачке» и «прусском холуе» были, надо признать, людьми в высшей степени незаурядными...
   Это, во-первых, сама Екатерина II. Во-вторых, княгиня Екатерина Дашкова, филолог и писательница, директор Петербургской Академии Наук и президент основанной при ее прямом участии Российской Академии (занимавшейся разработкой русского языка и литературы). И, в-третьих, Андрей Болотов - офицер, потом ученый и писатель, один из основоположников русской агрономической науки, автор классического труда «О разделении полей» и многотомных воспоминаний. Авторитет их в свое время был слишком велик. Настолько, что совершенно забытыми оказались другие мнения: мало кто помнит, что весьма положительную оценку Петру в бытность его и наследником, и императором дали столь видные деятели русской культуры, как В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, Я.Я. Штелин. Гавриила Державин назвал ликвидацию Петром жуткой Тайной Канцелярии «монументом милосердия». Карамзин в 1797 году решительно заявлял: «Обманутая Европа все это время судила об этом государе со слов его смертельных врагов или их подлых сторонников...»
   Побудительные мотивы тройки критиков таковы. Екатерина, свергнувшая супруга, захватившая трон, на который не имела никаких прав, молчаливо одобрившая убийство Петра кучкой гвардейской сволочи, более всех нуждалась в том, чтобы создать образ полного кретина и предателя русских национальных интересов, от коего она просто-таки была обязана спасти страну. Дашкова - ее сподвижница по перевороту. С Болотовым непонятно.
   Типичнейший пример: до своего вступления на престол Екатерина выражалась о муже следующим образом: «Тогда я впервые увидела Великого Князя, который был действительно красив, любезен и хорошо воспитан. Про одиннадцатилетнего мальчика рассказывали прямо-таки чудеса». Много лет спустя, уже давно будучи императрицей российской, она кое-что добавляет: «Тут я услыхала, как собравшиеся родственники толковали между собой, что молодой герцог наклонен к пьянству». С великолепным пренебрежением к логике Екатерина в одном месте обвиняет Петра в «неспособности исполнять супружеский долг», а в другом - в связи с Елизаветой Воронцовой, на которой Петр, вот наглость, возмечтал жениться. Учитывая, что Екатерина к тому времени меняла любовников, как перчатки, стремление Петра развестись и вступить в новый брак не выглядит ни странным, ни глупым.
   Дашкова, поддерживая всемерно легенду о глупости Петра, сама же приводит опровергающее это высказывание, с которым к ней однажды обратился Петр: «Дочь моя, помните, что благоразумнее и безопаснее иметь дело с такими простаками, как мы, чем с великими умами, которые, выжав весь сок из лимона, выбрасывают его вон».
   Впоследствии именно так и случилось: использовав Дашкову, ее родственные связи со старой русской знатью и светские знакомства, Екатерина отбросила «наперсницу», как выжатый лимон.
      Рассмотрим главные обвинения против Петра - они же мифы.
   МИФ 1. «Петр: будучи наследником престола, не заботился о России, о государственных делах. Вместо этого он будучи сущим младенцем по уму, пьянствовал со своими голштинцами, играл в солдатики и вешал крыс...»
   В общем-то, тут есть своя правда. Наследник и в самом деле, будучи вполне взрослым, играл в солдатики, однажды повесил крысу на игрушечной виселице, он точно пьянствовал с голштинскими офицерами (хотя, этим пирушкам было далеко до пиров Елизаветы и уж тем более - до непревзойденных никем по размаху и цинизму пьяных игрищ Петра Великого...).
   - А чем еще было заниматься наследнику?
   В самом деле, чем? Совершеннолетнего наследника престола Елизавета откровенно отстранила от каких бы то ни было государственных дел. Тут внесли свою лепту и сановники. Канцлер Бестужев, с самого начала ориентировавшийся не на Петра, а на Екатерину, как вспоминают современники, немало потрудился, внушая Елизавете мысль, что Петр, чего доброго, может, набравшись опыта, и захватить престол...
   И посему Бестужев «много способствовал его отстранению от участия в русских государственных делах и ограничивал его деятельность управлением одной Голштинией».
   Как видим, Петр бездельничал не по лености характера, а оттого, что его попросту отстранили от любых дел! А поскольку со скукой нужно как-то бороться, нет ничего удивительного и в пирушках с офицерами, и в игре в солдатики, и даже в казни крысы.
    В тех случаях, когда он все же пытался что-то делать, отношение к его попыткам было самое отрицательное. Историк Мельников, автор объективной книги о Петре, приводит воспоминания тогдашнего генерал-прокурора Сената Шаховского, с явным осуждением вспоминавшего, как наследник отвлекал его от дел разными пустяками. Какими же? Оказывается, Петр посылал ему ходатайства «в пользу фабрикантам, откупщикам и по другим по большей части таким делам!» Другими словами - серьезно пытался заниматься экономикой, что встречало, увы, не поддержку, а отторжение...
   А в единственном случае, когда Петру все же удалось заняться чем-то серьезным, он проявил себя вовсе не дурачком!
   Весной 1756 года Шуваловы, чтобы отвлечь на всякий случай наследника от военных забав с голштинским отрядом, пробили у Елизаветы его назначение на пост главнокомандующего Сухопутным Шляхетским Кадетским Корпусом. Тем самым, что основал Миних. На этом посту Петр как раз был толковым руководителем, относившимся к своим обязанностям всерьез. Сохранилась масса бумаг: Петр «выбивает» финансирование, налаживает работу корпусной типографии, заботится о расширении общежития-казармы (в старой очень уж тесно), закупки амуниции, боеприпасов, оружия, мундирского сукна, лошадей, озабочен нормальным питанием кадетов, направляет в Сенат требование создать своего рода «географическо-этнографическое описание России», «дабы воспитываемые в оном корпусе молодые люди не токмо иностранных земель географию, которой их действительно обучают, основательно знали, но и о состоянии отечества своего ясное имели понимание».
   Петр также лично составляет другую бумагу в Сенат - о подготовке «хороших национальных мастеров» (его собственная терминология!). Речь идет о том, что с момента основания корпуса в нем трудиться множество квалифицированных мастеров-иностранцев: кузнецы, слесари, шорники, коновалы, сапожники, садовники. Однако передавать опыт русской молодежи им не вполне удается, поскольку учеников набирают из рекрутов, а среди них преобладают лица неграмотные, «или грамотные, только весьма порочные, потому что ни один помещик грамотного доброго человека в рекруты не отдаст». Поэтому Петр предлагал «взять из гарнизонной школы от 13 до 15 лет 150 человек школьников», передать их Корпусу и учить всерьез, обучая не только вышеперечисленным ремеслам, но и грамоте, немецкому языку, арифметике, геометрии, рисованию. «Чрез оное и во всем государстве национальные хорошие ремесленные люди заведутся, а особливо чрез умножение знающих коновалов могут конские и рогатого скота частые падежи отвращены быть».
   Это похоже на проект одновременно технического и сельскохозяйственного института! Или, по крайней мере, техникума. Ремесло, иностранный язык, прикладные дисциплины... Кстати, несколькими годами раньше Петр создал в Ораниенбауме школу для подготовки музыкантов и театральных артистов из детей «садовниковых и бобылских». Он и сам неплохо играл на скрипке.
   Словом, в тех редких случаях, когда Петру удавалось заняться чем-то серьезным, он проявлял себя неплохо.

МИФ 3. «Петр хотел втравить Россию в войну с Данией из-за своего Шлезвиг-Гольштейнского герцогства, и это предприятие, не волновавшее никого, кроме него, было чуждо российским интересам».
   Петр, остававшийся законным герцогом Шлезвиг-Гольштейна, и в самом деле хотел отвоевать захваченный датчанами Шлезвиг, вновь присоединив его к Гольштейну. Но было ли это предприятие чуждо российским интересам и внешней политике?
   Как раз наоборот! Собираясь вернуть Шлезвиг, Петр, оказывается, не поддался очередному сумасбродству, а всего лишь старательно продолжал традиции русской внешней политики, имеющие полувековую историю!
   С тех самых пор, как Петр I выдал дочь и племянницу за герцогов Курляндского и Голштейнского, Курляндия и Голштиния считались «зоной интересов России», прямо-таки вассальными территориями, и Россия была постоянно озабочена их судьбой - как английские короли озабочены судьбой своего Ганновера. В завещании Екатерины I двенадцатый пункт гласит: «Его королевского величества герцога голштинского дело шлезвицкого возвращения и дело Шведской Короны по взятым обязательствам имеет накрепко исполнено, и Российское Государство так, как и великий князь, к тому обязаны быть».
   Вот так-то... Просто у России за истекшие полвека не нашлось средств и возможностей к «шлезвицкому возвращению», а теперь они появились, Петр III воспользовался ситуацией. Отвоевать Шлезвиг предстояло не в одиночку, а совместно с прусским военным контингентом - таково было одно из условий мирного договора России и Пруссии. Предприятие было не утопическое, а вполне выполнимое - легко представить, что сделали бы с датчанами соединенные русско-прусские корпуса...
   И возвращение Шлезвига Голштинии (то есть российским императорам) влекло за собой невероятно выгоднейшие стратегические перспективы!
   Достаточно взглянуть на карту Ютландского Полуострова, чтобы убедиться: держава, владеющая Шлезвиг-Гольштейном, автоматически получает два важнейших военно-экономическо-стратегических преимущества: во-первых, открывает своему флоту, как военному, так и торговому, свободный доступ в Северное Море, в обход контролируемых Данией проливов-выходов из Моря Балтийского, во-вторых, сама способна без особого труда «запереть» Балтийское Море и сделать его своим внутренним озером! Что блестяще доказано политикой Пруссии в отношении Шлезвига. Чтобы завладеть им впоследствии, Пруссия без колебаний развязала две войны с Данией Первую, в 1848-1850 годах, она проиграла, но в 1864 году, взяв в союзники Австрию, вновь напала на Данию и не прекращала военных действий, пока не добилась передачи ей Шлезвига. Именно на территории Шлезвига, в Киле, была построена крупнейшая военно-морская база, принадлежавшая сначала Пруссии, потом - Германской Империи, потом - Третьему Рейху, а сейчас - ФРГ. Именно на территории Шлезвига пруссаками был прорыт Кильский Канал, по которому могли проходить меж Балтийским и Северным Морем торговые корабли, уже не платя датчанам ни гроша пошлины. И Дания лишилась огромных денег, а в Первую Мировую германский флот запер российский в Балтийском Море, базируясь в Киле.
   А ведь на месте Пруссии могла оказаться Россия. Не перечесть всех преимуществ, проистекающих из обладания Шлезвигом - и европейская история в этом случае могла бы быть иной...
   МИФ 4. «Петр намеревался уничтожить православную церковь».
   Россказни о том, что Петр якобы намеревался «обрить православным священникам бороды», а там и вовсе уничтожить православную церковь - из ряда всех тех же скверных анекдотов, выдаваемых за серьезные свидетельства о реальных событиях. Достоверности здесь столько же, сколько и в «мемуарах»фрейлины В.Н. Головиной, которыми сплошь и рядом пользуются как свидетельскими показаниями, хотя фрейлиной императорского двора Головина стала лишь в 1782 году, а на свет появилась... через четыре года после убийства Петра!
   Эта байка основывалась на двух фактах: небрежении Петра к церковным службам (что для XVIII столетия было общераспространенной привычкой) и на намерениях Петра отобрать у церкви ее огромные земельные владения.
   Что до второго, то Петр опять-таки продолжал прежние традиции русских самодержцев и пытался довести до логического конца процесс, начатый за сотни лет до него...
   Еще Иван III (однажды преспокойно приказавший высечь на людях архимандрита Чудова монастыря) всерьез подумывал о секуляризации, то есть переводе в светское владение обширных монастырских и церковных земель. Кое-какие шаги к этому пытался предпринять и Иван Грозный на знаменитом Стоглавом Соборе, но церковь в те времена представляла собой силу, перед которой пришлось отступить и Грозному. Он добился лишь того, что запретил церкви самовольную покупку вотчинных земель «без доклада царю». И Михаил Романов, и Алексей Михайлович всячески пытались ограничить возможности церкви в приобретении новых владений, порой прямо запрещая подданным жертвовать церквам и монастырям как земли, так и крестьян. Пытался «отписать на государство» церковные владения и Петр I, но и ему пришлось отступить. Даже крайне набожная Елизавета в 1757 году разработала схожий проект, но опять-таки не рискнула претворить его в жизнь.
   Объяснение лежит на поверхности: обладавшие особым статусом обширнейшие владения церкви попросту мешали нормальному развитию экономики, что прекрасно понимали и русские самодержцы... и иные церковные иерархи!
   В самой православной церкви несколько сотен лет шла ожесточенная борьба иерархов с так называемым нестяжателями - начиная с ереси «стригольников» (тридцатые годы XIV века). «Нестяжатели» как раз и выступали против превращения церкви в «мире кого» собственника-феодала - впрочем, началось это даже не со стригольников, а с выступлений известного проповедника XII века Кирилла Туровского и его последователей. На знаменитом Соборе 1274 года во Владимире предшественники «нестяжателей» четко сформулировали свою точку зрения: «Невозможно и Богу работати, и мамоне».
       Словом, зачислять Петра III в гонители православной церкви нет оснований. Скорее наоборот - именно Петр был инициатором договора от 8-го июня 1762 года, по которому Россия обязывалась защищать права и интересы православных подданных Жечи Посполитой. А русский посланник в Вене Голицын получил от Петра указание вручить резкую ноту венецианскому посланнику в Вене - «по причине претерпеваемых греческого вероисповедания народом великих от римского священства обид и притеснений». Из отчета Голицына - уже Екатерине - следует, что власти Венецианской Республики вынуждены были принять соответствующие указы, ограждающие права своих православных подданных... После чего у славян Западной Европы и Балкан Петр приобрел огромную популярность. Дошло до того, что один из предводителей восстания чешских крестьян в Австрийской империи выдал себя за... русского принца! Знаменитый Степан Малый, балканский самозванец, благодаря тому, что выдавал себя за Петра III, стал правителем Черногории (а впоследствии появимся даже... Лжестепан Малый!).
   Ненависть православного духовенства Петр вызвал по двум причинам. Во-первых, он лишил столичных священников весьма жирного куска, запретив домовые церкви в усадьбах богатого дворянства и купечества (что сделали позже и другие русские императоры), а во-вторых, все же начав секуляризации. У церкви изымались все имения и передавались в ведение Государственной Коллегии Экономии, назначались офицеры-управители. И, что особенно важно, бывшие монастырские крестьяне получали земли, которые они раньше обрабатывали для монастырей! Они освобождались от оброка в пользу церкви и облагались казенным оброком, как и государственные крестьяне. Чуть позже, когда власти попытаются «переиграть» эти реформы, крестьяне поднимут бунты!
   И, главное, Петр должностью отменил все до единого прежние репрессивные установления против староверов, объявил, что все, бежавшие по этой причине за границу, могут вернуться и свободно исповедовать в России «дониконианскую» веру. Особым указом он уравнял все религии в правах. Старообрядцы на него после этого буквально молились (вспомним, сколько их поддержало потом
Пугачева-Лжепетра),а вот православные иерархи затаили злобу...
   Исабель де Мадариага пишет, что «приходские священники, стоявшие ближе по положению к крестьянам и солдатам, были обиженны указом о включении сыновей попов и дьяконов в рекрутский набор». А чуть позже сама же подробно излагает историю вопроса.
   Дело в том, что поповских и дьяконовых сыновей набиралось огромное количество. Согласно тогдашним правилам профессия эта была наследственной, но количество «кандидатов» превышало, и значительно, число приходов, которые они могли бы занять. А потому за десятки лет до Петра государство решало эту проблему, периодически приписывая «лишних» сыновей духовенства (а то и самих духовных лиц!) в податные сословия. Анна Иоанновна попросту гребла их в рекруты. А при Елизавете эти «лишние», случалось, попадали и в крепостные...
   Как же поступила сменившая Петра Екатерина? Да столь же решительно! В 1769 году она приказала «забрить» в армию четверть всех поповских сыновей и половину «сверхштатных» священников и дьяконов, получив девять тысяч рекрутов. В 1783 году издала новый указ, по которому все «сверхштатные» служители церкви и «необученные недоросли старше 15 лет» обязаны были выбрать себе новые занятия. Под этот указ попали тридцать две тысячи человек, в большинстве своем вынужденные уйти в чиновники или городские мещане. И это была отнюдь не последняя чистка разросшегося сословия...
   Екатерина, едва крепившись на троне, провела... полную секуляризацию церковных и монастырских земель, в масштабах, несоизмеримо превосходивших все, что Петр успел сделать! Ангелица кротости и всеблагая матерь Отечества проводила это в жизнь крутенько! Ростовский митрополит Арсений Мациевич, энергично протестовавший против секуляризации и при Елизавете, и при Петре, и не подвергшийся за это никаким репрессиям, направил в Синод очередной резкий протест, простодушно полагая, что тронуть его и на сей раз не посмеют...
   Митрополит жестоко заблуждался. Екатерина немедленно приказала его арестовать и судить за «оскорбление величества». Когда бывший канцлер Бестужев попытался заступиться, Екатерина ответила холодным письмом, где были и такие примечательные строки: «Стоит вспомнить, что прежде, без всяких церемоний и соблюдении приличий, в делах, без сомнения, гораздо менее важных, духовным особам сносили головы. Не представляю, как мне сохранить мир в государстве и порядок в народе, не говоря уж о защите и сохранении данной мне Богом власти, если виновный не будет покаран».
   Другими словами - «я Вам не рохля Петр!». Тут Вам не здесь, живенько отучу безобразия нарушать!
   Все же казнить строптивого митрополита Екатерина не решилась, очень уж популярен был в стране. Однако его расстригли, лишили сана, назвали «смердом Андрейкою» и сослали в отдаленный монастырь посреди карельских лесов. Ради вящей справедливости следует уточнить, что «проштемпелевал» решение императрицы суд из семи церковных иерархов - митрополиты Новгородский и Московский, архиепископы Петербургский и Кутицкий, епископы Псковский и Тверской, архимандрит Новоспасского монастыря.
   С этим судилищем связано любопытное предание. Говорили, что Арсений поносил своих судей и предсказывал каждому ужасный конец. Димитрию Сеченову он якобы предрек, что тот «захлебнется от собственного языка» (Дмитрий четыре года спустя умер от апоплексического удара), епископу Псковскому Гедеону сказал: «А ты не увидишь больше своей епархии» (Гедеон умер на обратном пути), архиепископу Кутицкому Амвросию: «Яко вол ножом зарезан будешь» (Амвросий был растерзан толпой во время знаменитого московского чумного бунта 1771 году).
   Темная история.
   Ежегодный доход государства от секуляризованных церковных владений составлял при Екатерине миллион триста тысяч рублей.

Знаменитый указ Петра «О вольности дворянской» подвергся тому же натиску «мифологов». С одной стороны, его содержание искажается то ли умышленно, то ли по незнанию предмета, с другой - историю его появления на свет опять-таки сводят к скверному анекдоту...
   Из книги в книгу кочует история, как недотепа Петр, сбежав на свиданку к своей Лизавете, запер в комнате вместе с «датской собакою» своего секретаря Волкова, велев за время его отсутствия сочинить какую-нибудь государственную бумагу, чтобы все были уверенны потом: государь не по бабам шлялся, а с заката до рассвета    в трудах, аки пчелка. Дисциплинированный Волков, почесывая репу и бродя по комнате, смотрел-смотрел в поисках озарения на датскую собаку, но, не добившись от нее толковой подсказки, в конце концов, все же и сам допер - ба, а не сочинить ли мне чего-нибудь этакое о вольности дворянской? И накропал за ночь...
   Историю эту уже в конце XVIII века сам Волков рассказал князю Щербатову. Тот сдуру поверил, вставил в свои труды - и пошла писать губерния... Даже великолепный историк Эйдельман, внимательный к источникам, пересказал этот дурацкий анекдот, как реальность...
   Дело даже не в том, что Екатерина, между прочим, оставила исчерпывающие воспоминания о Волкове как о субъекте бесполезном для серьезной работы: красноречив, но ветрен до крайности, любит лишь пить и веселиться, и единственное его достоинство - красивый почерк...
   Указ этот - слишком серьезная и проработанная бумага, чтобы быть «нацарапанным» за ночь недалеким секретарем. Более того, еще за месяц до той ночи приснопамятной ночи, проведенной Волковым в компании датского дога, Петр III посетил Сенат и в общих чертах изложил содержание будущего указа! Что вызвало всеобщее ликование. Сгоряча предлагали даже воздвигнуть императору памятник из чистого золота. Однако Петр ответил: «Сенат может дать золоту лучшее назначение, а я своим царствованием надеюсь воздвигнуть более долговечный памятник в сердцах моих подданных».
   Итак... Вопреки устоявшемуся мнению этот указ вовсе не означал некоего права дворянства на «всеобщее безделье». Наоборот, он всего лишь ликвидировал тяжелое наследие Петра 1, когда люди, вопреки и состоянию здоровья, и склонностям-способностям и личному желанию выбрать ту или иную область деятельности, обязаны были каторжным образом служить четверть века «куды начальство рассудит».
   Указ подробно регламентировал все стороны жизни дворянства - как раз для того, чтобы вольности не превратились в беспредел. Выходить в отставку как с военной, так и с гражданской службы разрешалось только в мирное время, с разрешения начальства. Это правило утрачивало силу во время военных действий, а также за три месяца до их начала. Было разрешено поступать на службу за рубежом - но только в «союзные» державы с обязательством по первому требованию вернуться в Россию. Чиновников Сената и его контор отныне было выбирать сами дворяне «ежегодно по пропорции живущих в губерниях».
   Строгая ответственность возлагалась на родителей за надлежащее воспитание детей. Родители всякого дворянского недоросля по достижении им двенадцати лет обязаны были письменно отчитаться, чему их сын обучен, желает ли учиться дальше, и если да, то где и чему (сравните с воспоминаниями Головина об обычаях Петр I). Новаторским было установление «прожиточного минимума» - те, кто имел меньше тысячи крепостных, должны были определять детей в Кадетский Корпус. Тех, кто вздумал бы оставить детей «без обучения пристойных благородному дворянству наук», Петр III прямо пугал «тяжким нашим гневом». А тех, кто решит уклониться от надлежащего обучения детей, предлагалось рассматривать «как нерадивых о добре общем» и презирать «всем нашим верноподданным и истинным сынам Отечества». Им запрещалось не только появляться при дворе, но и бывать «в публичных собраниях и торжествах».
   Конечно, многие дворяне, получив вдруг возможность невозбранно оставить службу и вернуться в поместья, использовали нежданную свободу исключительно для того, чтобы трескать наливочки и таскать в баню крепостных девок. Но немало было и других - тех, кто занимался в своих имениях науками, собиранием библиотек, просвещением. Достаточно вспомнить Болотова, именно благодаря этому указу ставшего крупным ученым.
   С легкой руки авторов анекдотов в советскую историографию без малейших поправок перешло мнение, будто все эти указы дурачку Петру «подсовывали» мудрые приближенные, а он их подмахивал не глядя, одной рукой держась за бутылку, а другой - то за Лизку Воронцову, то за Ленку Куракину. Однако все, что мы уже узнали, позволяет говорить с уверенностью: практически все реформы Петра были его личной инициативой, приходившей в голову не «вдруг», а после долгого изучения тех или иных вопросов, после напряженной интеллектуальной деятельности. Не зря после смерти Петра все эти «мудрые советчики» как-то незаметно растеряли мудрость и совершенно ничем себя не проявили, зато Екатерина многие годы проводила в жизнь многое из намеченного Петром (разумеется, приписывая авторство себе).
   Заичкин и Почкаев, надо отдать им должное, в своей толстенной книге старательно перечисляют реформы и нововведения Петра, однако делают из всего рассказанного ошеломляющий по наивности вывод: «Указы не принесли Петру желаемой популярности».
   Лучшее доказательство популярности Петра в народе - прямо-таки фантастическое количество самозваных Петров Федоровичей, быть может, превосходящее по численности всех «двойников» других коронованных особ. Самозваные „Петры" появлялись не только в России, но и за рубежом - и за ними шли, им верили, им подчинялись, за них дрались и умирали. Если это не доказательство популярности, то что такое популярность вообще?!

Irina, я привел одну из версий, и она, на мой взгляд, имеет право на существование ни больше и ни меньше чем другие. В любом случае почитать интересно. Если бы раньше меня спросили: "а какой он был Петр 3", я бы наверное ответил: "бездарный император, проиграл войну с Пруссией, хотел втянуть Россию в ненужную войну с Данией, сам ничего хорошего не придумал", а сейчас наверное ответил бы "а кто его знает..."
Насчет того что все дельные указы были внушены практическими расчетами людей близкими к Петру. Сейчас, наверное, невозможно со стопроцентной уверенностью сказать, кто придумывал эти указы, и с какой целью (а жаль). Да и честно говоря я сомневаюсь, что другие императоры все хорошие указы придумывали сами, а вот Петр 3 такой-сякой сам ничего не мог. Даже если и так, то по большому счету, какая разница, главное что они были (эти указы). Как говорил наш преподпаватель: "Главная задача руководителя заставить работать подчиненных во благо общего дела. Чем они руководствуются, большой зарплатой, фотографией на доске почета или еще чем-то, это дело десятое, главное что бы был результат."
Ну и главное что я понял для себя: Петр 3 наверное не был каким то особенным, хорошим императором, но и бездарным и легкомысленным я его тоже не назову.
Наверное истина где-то посередине.