Реклама. Рекламодатель ИП Багичев Р.Р. ИНН 504903094924.

Реклама. Рекламодатель: ИП Зольников Дмитрий Владимирович ИНН 772900240228.
   


Реклама. Рекламодатель: ООО «Инновационные интернет платформы» ИНН 7721330248.
Выбрать дату в календареВыбрать дату в календаре

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 След.
Красивые АЕ из личных собраний
 
Бронзовые номиналы периода Римской республики. Красивые и.... разные...

«Литые» ассы:


«Литые» секстанты (1/6 асса):


Разновидности ассов:


Додрант (3/4 асса):


Триент (1/3 асса):


Квадрант (1/4 асса):


Cекстанты (1/6 асса):


Унция (1/12 асса):


Семунция (1/24 асса):
Изменено: Никто - 20.11.2023 13:11:34
Требуется помощь клуба! Sydenham, The Coinage of the Roman Republic
 
Очень интересно! Когда Ваша работа приобретёт любую завершённую форму (интернет-публикация, статья, книга и пр.) — сообщите, пожалуйста.

Я вот тоже последние 2 года чахну над составлением иллюстрированного словарика по контрольным символам на денариях Папия и Росция Фабата. В каждом случае хочется выстроить изобразительный и текстовой ряд: монета + прорисовка + изображение в античном искусстве (артефакты, барельефы, фрески, мозаики, глиптика и т.п.) + небольшая обзорная статья типа «Рубанок и лучковая пила в период античности». :drinks:
Требуется помощь клуба! Sydenham, The Coinage of the Roman Republic
 
[QUOTE]Sandro пишет:
Сайденхем был дотошный, но мы его теперича переплюнем![/QUOTE]

Если не секрет, а в чём переплёвывать будете? Вдруг Вы чего интересное опубликуете, а оно мне надо! Я тоже всякие мелкие фигульки в монетных сюжетах оченно люблю! :oops:
Требуется помощь клуба! Sydenham, The Coinage of the Roman Republic
 
А вот! :)



Ну и дотошный был мужик энтот Сайденхем! :ded:
Требуется помощь клуба! Sydenham, The Coinage of the Roman Republic
 
[QUOTE]Sandro пишет:
Мне нужно приложение с прорисовками и систематизацией деталей изображений Ромы[/QUOTE]

Добрый вечер!

Вот эти таблички?





Если нужно что-то ещё - готов ответить, но только попрошу поточнее сформулировать вопрос. К примеру, у Сайденхема ещё таблица с разновидностями серёг имеется...

С уважением...
Эстетика античных монет. Новые приобретения, красивые монеты из личных коллекций.
 
По ходу очередной дискуссии "кто сильнее - слон или кит?"  ;)  покажу несколько своих давних приобретений на заданную тему...













Изменено: Никто - 06.10.2023 11:02:55
Кашпо (ваза) Императорского фарфорового завода 1821 г. с изображением казака? Помощь в атрибуции.
 
Предполагаю, что таким образом могли изображать, к примеру, башкирских всадников. Башкирский конный полк участвовал в Отечественной войне 1812 года и прославился тем, что его летучие отряды вели меткую стрельбу из лука на скаку, не останавливаясь, за что были прозваны "северными амурами".

Вооружение конных башкир: лук со стрелами, копьё и сабля. Имели характерный головной убор - колпак с разрезом, отороченный мехом. Нечто подобное видно на Вашем изображении. Примерно такой убор показан на автолитографии А.Г. Венецианова и картине А.О. Орловского - изображающих башкир.





Впрочем, всё ИМХО.
Денарий Луция Вера (RIC 586), Прошу оценить.
 
[QUOTE]Mr.Реверс пишет:
В моей коллекции есть вот такой денарий Луция Вера, который я решил описать по RIC и заметил, что в каталогах, как пример монеты приведены фото очень слабых по состоянию экземпляров.
Говорит ли это о том, что данный денарий редок в приличном состоянии? Или на такое вообще не стоит обращать внимание? Просто на сколько я знаю, в каталоги стараются добавлять лучшие экземпляры.[/QUOTE]

Красивая монетка, поздравляю! Лично на мой взгляд - Good Very Fine.

Что касается Вашего вопроса, то тут есть небольшой нюанс. Приведённые ссылки - это сайты, имеющие конкретных владельцев. К примеру, владелица Wildwins довольно давно собирает "картинки" и описания монет, прошедших на мировых аукционах. Но размещает их ТОЛЬКО ПОСЛЕ того, как получит личное разрешение на КАЖДУЮ монетку от аукционного дома или владельца. Насколько я знаю, далеко не всегда ей говорят: "Да, конечно, можете разместить". Картинка монеты, выложенная в Сети, в сегодняшних реалиях - это тоже чья-то собственность.

Поэтому нет ни одного (известного мне) общего сайта-каталога, где бы старались выложить монеты определённого типа именно в наилучшей сохранности. Приведённые Вами сайты - это не исчерпывающие каталоги, а лишь то, что было возможно разместить, не влезая в сложности авторского права. Всё ИМХО.
Изменено: Никто - 13.08.2022 16:26:42
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
Но срубить на трофей, например, позволялось? Да и в принципе, использовали же они дуб в утилитарных целях - как это у них одно с другим сочеталось?[/QUOTE]

По моему мнению, всё сочеталось. В прагматичной римской религии дуб - это не сакральная святыня, с которой надо пылинки сдувать, а священный материал, одобренный понтификами. Вот потому-то первые храмы и первый Свайный мост в Риме делали только из дуба и ремонтировали только из дуба. Главное - не использовать вместе с дубом гвозди и вообще любой металл.

Вон у греков Зевс Додонский - вообще главнейшее воплощение Зевса-дуба. Что не мешало из дуба постоянно вырубать культовые статуи бога, а потом таскать их по улицам и немилосердно трясти, - чтобы по этим "телепаниям" делать различные прогнозы и предсказания. Ну, и т.д.
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
Если коротко. Дуб считался прародителем италийских народов и главным кормильцем, т.к. первая и главная пища италиков - жёлуди. В дальнейшем ЛЮБОЙ дуб был объявлен олицетворением Зевса-Юпитера.
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
Вероятно, здесь говорится об обтёсанном дубе – первом трофее, воздвигнутом на Капитолийском холме царём Ромулом в честь победы над Акроном. Сначала здесь был устроен священный участок (templum), огороженный ремнями, в центр которого и поместили трофей из дуба (потому и «священный дуб»), который почитался первыми гражданами Рима, среди которых преобладали воины, разбойники и пастухи. По другим рассказам, дуб, из которого вытесали первый трофей сам изначально был священным деревом, которому поклонялись окрестные племена.

Несколько позднее на этом священном участке Капитолийского холма Ромул построил храм Юпитера Феретрия – древнейшее святилище в Риме, предназначенное для хранения доспехов и трофеев, полученных в бою, при единоличном поединке римских царей (затем, консулов) с вражескими верховными правителями.
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
 Римский триумф[/QUOTE]

Спасибо!

Если позволите, приведу несколько уточнений к выложенной статье. Тема-то - важная...

Моя компилятивная  статейка более "сухо", но, как мне кажется, чуть более последовательно делает попытку изложить основные этапы проведения римского триумфа. Есть несколько натяжек, но пока до каких-то исправлений и дополнений руки не дошли.

    ТРИУМФ (Triumphus — лат. «шествие», «победа», «торжество») — в римской мифологии олицетворение религиозного акта, торжества в честь Юпитера Капитолийского, приуроченного к возвращению в Рим полководца и его войска после крупной победы над внешним врагом.
   
    В греческой мифологической традиции учредителем первого триумфального шествия называют Диониса, вернувшегося «на родину с богатой добычей из индийского похода» (Диодор, IV, 5, 2; Плиний, VII, 57; Макробий. Сатурналии, I, 19, 4).

    По римскому преданию, учреждение триумфов приписывают царю Ромулу, который после победы над Акроном, царем Ценины, посвятил Юпитеру лучшую часть своей добычи — «тучные доспехи» (spolia opima), снятые с вражеского полководца и развешанные на специально обтёсанном остове. Эти доспехи были посвящены «у священного для пастухов дуба», где вскоре был построен храм Юпитера Феретрия (Iuppiter Feretrius — лат. «податель добычи», «несущий победу») — самый древний храм в Риме, расположенный на Капитолийском холме, который и стал хранилищем для таких трофеев. Шествие Ромула с этими доспехами считают «началом и образцом дальнейших триумфов» (Ливий, 10, 5‑6; IV, 20, 3; Плутарх. Ромул, 16; Дионисий, II, 34, 3–4; Валерий Максим, III, 2, 3; Флор, I, 1, 11; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия, VI, 859).

    Первыми триумфальными трофеями римские авторы считают трофеи, которые установил аргонавт Тидей, участник похода «Семеро против Фив» (Стаций. Фиваида, II, 704–712), и трофей из обструганного ствола дуба, который поставил Эней после победы над Мезенцием (Вергилий. Энеида, XI, 6–11; XI, 83–84).

    Древний римский триумф, предположительно имевший этрусское происхождение, зародился, вероятно, как некий вид праздничного парада после победы, включавшего в себя посвящение военной добычи богам и одновременно — как вид религиозной процессии, служащей для прославления полководца и его войска.  Важной особенностью этого победоносного вступления в город (объединявшего в себе военный и религиозный аспекты) была демонстрация пленных и захваченной добычи.

    В песнях Арвальских братьев (Carmen Arvale), древнейшем памятнике латинской поэзии, в котором призываются духи и боги (Лары, Марс, Семоны), также упоминается Триумф: то ли как пятикратное победное восклицание, то ли как отдельное божество (СIL, I, 2; ILLRP, f. I, 4). Само название этого торжества Варрон выводит из победного клича римских воинов (Варрон. О латинском языке, VI, 68).

    В ранний период римской истории (до правления царя Тарквиния Древнего) триумфальная процессия совершала пеший обход Палатина, во время которого несли трофеи и освящали захваченное оружие в храме Юпитера Феретрия. Впоследствии Юпитер Наилучший Величайший Капитолийский (Iupiter Optimus Maximus Capitolinus), почитавшийся в Риме в его главном храме на Капитолии, и ставший верховным богом римской мощи, побед и славы, навсегда связывается с обычаем триумфа, когда полководец в одеянии Юпитера и с его инсигниями, на квадриге, в сопровождении солдат и граждан отправлялся на Капитолий, чтобы в храме принести Юпитеру благодарственную жертву из военной добычи (Ливий, X, 7, 10; XXVIII, 9, 7; XXXVII, 59, 1; XXXVIII, 44, 9; XXXVIII, 45, 11; XXXVIII, 48, 16; XXXIX, 4, 2; XLI, 6, 4; XLII, 49, 6; XLV, 39, 10; Дионисий, IX, 71, 4; Светоний. Божественный Август, 94; Ювенал, X, 38–46; Тертуллиан. О венке, 13).

    Сервий сообщает, что триумфаторы окрашивали лицо киноварью (minium) в ярко-красный цвет (подражая древнейшим культовым статуям бога) и что красный цвет — это цвет эфира, который и есть сам Юпитер. Триумфатор в облачении Юпитера и окрашенный, как и статуя Юпитера, минием, выступал как бы воплощением Юпитера, которому собственно и был посвящён весь акт триумфа (Сервий. Комментарии к «Буколикам» Вергилия, X, 27; Плиний, XXXIII, 111–112).

    Нужно пояснить, что римляне понимали войну, как некий сакральный ритуал очистительного жертвоприношения, где триумфальное шествие было заключительным актом данного ритуала. Триумфатор, окрашенный красной краской, видимо, олицетворял собой Юпитера, окроплённого кровью поверженного врага, а сам триумф являлся ритуальным очищением полководца и его войска от скверны пролитой крови, и был связан с обрядом люстрации (lustratio — лат. «очищение», «прохождение»), которую мог заменять очистительный проход под Триумфальными воротами (Porta Triumphales) на границе померия.

    На культовую статую Юпитера в Капитолийском храме была накинута туника, расшитая пальмовыми ветвями (tunica palmata), а также пурпурная тога, вышитая золотом (toga picta), — это облачение надевали на себя римские полководцы во время празднования триумфа, а уже с середины III в. — оно стало праздничной одеждой консулов и императоров (Ливий, X, 7, 10; XXX, 15, 11–12; Ювенал, X, 38; Жизнеописания августов. Александр Север, XL, 8; Гордиан, IV, 7; Проб, VII, 4–5; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия, XI, 334; Плиний, XXXIII, 19). По указанию Страбона, сама одежда триумфатора, как и ряд обычаев, была заимствована из Этрурии (Страбон, V, 2, 2).

    В I в. до н.э. считалось, что первые конные триумфы в Риме проводились уже при царе Ромуле (Дионисий, II, 34, 2; Проперций, IV, 1, 32), хотя Плутарх по этому  поводу уточняет: «Почётное право посвятить богу «опимиа» предоставляется, в награду за доблесть полководцу, собственной рукой убившему вражеского полководца, и это выпало на долю лишь троим римским военачальникам: первому — Ромулу, умертвившему ценинца Акрона, второму — Корнелию Коссу, убившему этруска Толумния, и наконец — Клавдию Марцеллу, победителю галльского царя Бритомара. Косс и Марцелл въехали в город уже на колеснице в четвёрку, сами везя свои трофеи, но Дионисий ошибается, утверждая, будто колесницею воспользовался и Ромул. Историки сообщают, что первым царём, который придал триумфам такой пышный вид, был Тарквиний, сын Демарта; по другим сведениям, впервые поднялся на триумфальную колесницу Попликола» (Плутарх. Ромул, 16).

    Первым известным триумфом в начале Республики называют триумф Публия Валерия Публиколы (консул 509, 508, 507, 504 гг. до н.э.), а впервые получившем право на триумф по окончании своего консулата — Квинта Публия Филона (консул 339, 327, 320, 315 гг. до н.э.) (Ливий, II. 7, 3; VIII, 26, 7).

    Исходя из всех сложившихся к III в. до н.э. обрядов триумфа и его роли в римской религии, видно, что на протяжении всей истории римских войн полководец оказывался уже не просто посредником между людьми и богами, а человеком, который своими деяниями и качествами заслужил благосклонность бессмертных, даровавших за это ему победу и удостаивавших его высшей награды — триумфального шествия. Этой наградой за спасение Рима сограждане давали триумфатору право на короткое время самому стать как бы богом-покровителем родного города и называли его «отцом Отечества и вторым основателем Города» (Ливий, V, 49, 7). Примерно с III в. до н. э. впервые можно говорить об уже сформировавшейся у римлян идее обожествления полководца.

    Таким образом, можно допустить, что в глазах граждан Рима полководческий талант и победы, одержанные над врагом, делали полководца-триумфатора гораздо ближе к богам, чем обычного человека, и, если появлялись некоторые свидетельства или слухи о его божественном происхождении, то народ относился к данному факту с пониманием, вполне обоснованно считая, что подобным образом через главнокомандующего боги выражают свое благоволение всему римскому государству.

    К III в. до н.э.  в Риме окончательно сложился порядок проведения триумфа, который назначался Сенатом по просьбе и предложению самого полководца. Первоначальными условиями для триумфа были: самостоятельное командование войсками (imperium) при занятии постоянной должности; окончание войны и расширение пределов Римского государства. При этом в одном сражении должно было быть убито не менее 5 000 неприятелей — верность объявленного числа подтверждалась клятвой полководца перед городским квестором — по закону Мария-Порция 62 г. до н.э. (Lex Maria et Porcia). Особо подчеркивалось, что победа должна быть одержана в справедливой борьбе против врагов государства, а не над восставшими рабами и не в гражданской войне (Полибий, VI, 15, 7–8; Валерий Максим, II, 8, 1–7; Плутарх. Помпей, 14; Цезарь, 56; Орозий, V, 4, 7; Авл Гелий, V, 6, 21).  

    До получения согласия Сената на триумф, полководец находился в окрестностях Рима, вне померия (ad Urbem). Он должен был получить на день триумфа империй в городе (imperium in Urbe), для чего издавался особый куриатский закон. Так как полководец до триумфа не имел права вступить в город, то для выслушивания его отчета Сенат собирался вне города, как правило, в храме Беллоны (Ливий, XXVI, 21, 1; XXVIII, 9, 5; XXI, 47, 7; XXXIII, 22, 1; XXXVI, 39, 5; XXXVIII, 44, 9; XXXIX, 29, 4; XLI, 6, 4; XLII, 9, 2; XLII, 21, 6; XLII, 28, 2) или в храме Аполлона на Марсовом поле (XXXVII, 58, 3; XXXIX, 4, 2). Известно, что впоследствии Сенат принимал решения о войнах и триумфа в храме Марса Мстителя (Mars Ultor), построенного Августом на его Форуме (Светоний. Божественный Август, 29).

    Триумфальное шествие начиналось с Марсова поля (т.е. за священной границей Рима) и направлялось на Капитолий — в храм Юпитера Капитолийского. Впереди шли сенаторы и магистраты (преторы, квесторы, эдилы), за ними вели редких зверей и животных, несли или везли добычу (при обилии добычи триумф растягивался на несколько дней), жрецы вели белых (или с белым пятном на лбу) жертвенных быков с вызолоченными рогами, украшенными священными повязками (vittae) и гирляндами (serta).

    Для триумфа обычно брали особую породу белых быков, пасущихся на берегах реки Клитумн в Умбрии (Вергилий. Георгики, II, 146–148; Ювенал, XII, 13; Клавдиан. На шестое консульство Гонория, 506–507). Известна римская острота, связанная с этим обычаем и обыгрывающая многочисленные победы Марка Аврелия: «Белые быки шлют привет императору Марку. Если ты опять победишь, мы погибли» (Аммиан Марцеллин, XXV, 4, 17).

    За жертвенными животными в триумфальной процессии следовали знатные пленники в оковах и заложники. После них шли 12 ликторов с фасциями, обвитыми лавром (предполагают, что изначально ликторы вместе с фасциями несли и топоры — возможно, для казни пленников), певцы, музыканты, воскурители благовоний (Аппиан. Пунические войны, 66; Веллей Патеркул, II, 121, 3; Жизнеописания августов. Аврелиан, XXXIII–XXXIV).

    За этой процессией на золоченой колеснице-повозке (currus triumphalis), украшенной лавром и запряжённой четвёркой белых коней в позолоченной сбруе, в одеяниях Юпитера Капитолийского стоя ехал триумфатор в сопровождении своих сыновей и высших командиров. Триумфальная колесница была декорирована драгоценными камнями, золотом или слоновой костью, а под ней был подвешен фаллос — символическое изображение эрегированного пениса, выполнявшее функция оберега (апотропея).

    Считается, что впервые запряг белых коней в триумфальную колесницу Марк Фурий Камилл (диктатор 396, 390, 389, 368, 367 гг. до н.э.), уподобляя себя Юпитеру и Солнцу, за что был призван к суду и на него был наложен штраф (Дионисий, XIII, 5, 1; Ливий, V, 23, 4–6; XLV, 40, 4–8; Плутарх. Камилл, 7; Дион Кассий, XLIII, 14, 3; Аппиан. Пунические войны, 66; Диодор, XIV, 117, 6; Тацит. Анналы, II, 41). В период Империи известны случаи, когда на одной колеснице ехали сразу два триумфатора (Орозий, VII, 9, 8).

    За полководцем ехали верхом его военные трибуны и легаты, шли освобождённые из плена или амнистированные ссыльные римские граждане в войлочных колпаках вольноотпущенников. Замыкали шествие солдаты (в лавровых венках и с военными наградами), восклицающие «Ура триумфу!»  (Io Triuphe!) и распевавшие хвалебные песни, иногда с непристойными насмешками над триумфатором, которые выполняли ритуальную функцию оберега от дурного сглаза (invidia) — чтобы гордость полководца не была чрезмерной и не вызвала гнева богов (Ливий, III, 29, 5; IV, 53, 11–13; V, 49, 7; XXXIII, 23, 6; XXXIX, 7, 1–3; XLV, 38, 12; XLV, 39, 4–14; XLV, 40, 4–8; Дионисий, VII, 72, 11; Гораций. Оды, IV, 2, 49–50; Овидий. Скорбные элегии, IV, 2, 50–56; Светоний. Божественный Юлий, 49, 51; Веллей Патеркул, II, 67, 2; Марциал, I, 4, 3; Плутарх. Эмилий Павел, 34; Дион Кассий, XLIII, 20, 1–2).

    В правой руке полководец держал лавровую ветвь, в левой – богато украшенный скипетр из слоновой кости с изображением орла Юпитера наверху. Первоначально триумфатор увенчивался лавровым венком, к которому позднее добавился золотой или «этрусский» венок (corona triumphаlis, corona Etrusca), сделанный из золотых дубовых листьев с золотыми лентами и украшенный драгоценными камнями в виде желудей.

    Стоящий сзади на квадриге государственный раб (servus publicus) держал его над головой триумфатора, увенчанного лавровым венком. Время от времени этот раб должен был негромко напоминать триумфатору о том, что он лишь человек и что не стоит зазнаваться в своём счастье (Respice post re! Hominen re memento!) (Дионисий, III, 62, 2; Ливий, XXXIV, 52, 8; Авл Гелий, V, 6, 5–7; Плиний, XV, 133–135; XXI, 4; XXXIII, 12; Валерий Максим, IV, 4, 5; Ювенал, X. 38–45; Тертуллиан. О венке, 13; Апологетик, XXXIII, 4).

    Во времена Империи лавровые ветви (считавшиеся очистительным средством «от крови, пролитой на войне») брались для проведения триумфов из лавровой рощи в имении императора Августа «на девятой миле по Фламиниевой дороге» (Плиний, XV, 135–137; Светоний. Гальба, 1; Дион Кассий, XLVIII, 52, 3–4).

    В той части триумфального шествия, где везлась добыча, несли в руках или везли на носилках дощечки с названиями завоёванных городов и народов, живописные картины со сценами сражений, золотые венки, драгоценности, портреты побеждённых военачальников (не присутствующих в шествии) и статуи побеждённых царей (Ливий, XXXIX, 5, 11–17; Проперций, II 1, 31–34; Овидий. Письма с Понта, II 1, 37–41; Флор, II, 13, 88; Аппиан. Митридатовы войны, 116–117; Плутарх. Помпей, 45; Эмилий Павел, 32–34; Лукулл, 37; Плиний, XXXV, 135; XXXVII, 12–18; Иосиф Флавий. Иудейская война, VII, 5, 5; Тацит. Анналы, II, 41; Дион Кассий, XLIII, 21, 1–3).  
    Уже в период поздней Империи триумфальное шествие украшали «тканные драконы, прикреплённые на золотых и самоцветных навершиях копий, чрез зев широкий продуваемые и потому как бы в возбуждении гнева свистящие» (Аммиан Марцеллин, XVI, 10, 7; Клавдиан. На третье консульство Гонория, 139).

    Сам маршрут движения был тщательно расписан. Начало пути триумфальной процессии проходило через Триумфальные ворота (Porta Triumphales), совершая тем самым обряд очищения. Триумфальные ворота находились, предположительно, на Марсовом поле, недалеко от Общественной Виллы (Villa Publica), считались священными воротами, располагавшимися у померия, и имели не только очистительные функции, но и стали прообразом римских триумфальных арок.

    Далее процессия проходила через Фламиниев цирк (Circus Flaminus), где к этому времени собирались многочисленные зрители, и направлялась к Карментальским воротам (Porta Carmentalis), через которые вступала в город. Затем, пройдя площадь Велабр (Velabrum), Бычий форум (Forum Boarium) и Большой цирк (Circus Maximus), шествие шло на Палатин.

    Пройдя мимо того места, на котором при Флавиях был построен Колизей (Colosseum, Amphitheatrum Flavium), триумфальная процессия поворачивала влево (впоследствии этот поворот был отмечен фонтаном Потная Мета — Meta Sudans) и выходила на Священную дорогу (Via Sacra), ведущую к Форуму, где победителя уже ждали члены Сената.

    Как правило, на подходе к Капитолию триумфатор подавал знак и знатные пленники уводились в Тюрьму (Carcer) (получившую впоследствии название Туллианской, а в период раннего средневековья — Мамертинской тюрьмы) на северном склоне холма, где их ждала смерть, которая, вероятно, считалась искупительной человеческой жертвой.

    В период ранней Республики пленникам (после бичевания у столба) отрубали голову топором, позднее (вплоть до времён Империи) — удушали (Ливий, XXVI, 13, 15; Жизнеописания августов. Тридцать тиранов, XXII, 8), хотя известны исключения, когда им сохраняли жизнь (Плутарх. Эмилий Павел, 37; Аппиан. Митридатовы войны, 117; Овидий. Письма с Понта, II, 1, 45–46; Дион Кассий, XL, 41, 3; Жизнеописания августов. Тридцать тиранов, XXX, 27).  У храма Юпитера Капитолийского триумфальное шествие заканчивалось (Иосиф Флавий. Иудейская война, VII, 5, 4–6; Цицерон. Против Вереса, II, 77).

    Здесь полководец совершал жертвоприношение и посвящение богу части добычи. После обычных жертвенных обрядов к статуе Юпитера возлагались золотой венок и венок победителя, а после благодарственной молитвы триумфатор возлагал лавровую (впоследствии — пальмовую) ветвь на колени Юпитера, слагал с себя триумфальные знаки отличия и возвращал триумфальное одеяние (tunica palmata, toga picta) в храм, хотя известны случаи, когда триумфаторы оставляли это одеяние себе (Марий, Помпей Великий, Калигула, Гордиан I) (Ливий. Периохи кн. LXVII; Плутарх. Марий, 13; Веллей Патеркул, II, 40, 4; Дион Кассий, XXXVII, 21, 4; Светоний. Калигула, 52; Жизнеописания августов. Гордиан, IV, 4).
    Торжество заканчивалось раздачей наград и пиршеством, а имя полководца вносили в список триумфаторов (fasti triumphales) и он получал право появляться на общественных играх в расшитой тоге (toga triumphalis). Ему было позволено украсить вход в свой дом трофеями, а некоторых триумфаторов было разрешено хоронить в черте померия (Плиний, XV, 134; XXXV, 7; Плиний. Панегирик Траяну, 8; Плутарх. Римские вопросы, 79, 80).

    В 338 г. до н.э. консулы Гай Мений и Луций Фурий Камилл получили триумф, а вдобавок им впервые была оказана редкая почесть: установление их конных статуй на Форуме (Ливий, VIII, 13, 9). Впоследствии статуя триумфатора в лавровом венке, стоящая в триумфальной повозке и выставленная в вестибуле родового дома, передавала его славу потомству (Ювенал, VIII, 3).

    Если не было условий, необходимых для триумфа, но требовалось отличить полководца, то ему назначалась овация (ovatio) — торжественное вступление в Рим верхом или пешком (а не на колеснице), в окружении флейтистов (а не трубачей); не войско следовало за ним, а Сенат (и, видимо, небольшой конный эскорт). На полководца-победителя возлагался миртовый венок, в жертву приносилась овца (а не бык), что позволяет возводить название «овация» к слову ovis (лат. «овца»). По другим толкованиям, предполагают, что название овация происходит от возгласа удивления «О! О!» (Авл Гелий, V, 6, 20–23; Плутарх. Марцелл, 22; Плиний, XV, 125–126; Ливий, III, 10, 4; XXVI, 21, 4; Дионисий, V, 47, 2–4; Фест, s.v. Ovantes).

    Но если Сенат, несмотря на просьбу полководца, отказывал ему в триумфе, случалось, что он самовольно праздновал триумф на Альбанской горе (Albanus mons). Этот триумф устраивался за счет триумфатора, причём последний, как при oвации, был украшен не лавровым, а миртовым венком. Впервые триумф на Альбанской горе отметил консул Гай Папирий Мазон в 231 г. до н.э, но в последние годы Республики он уже не применялся (Ливий, XXVI, 21, 6; XXXIII, 23, 3; XXXIII, 23, 8; XLII, 21, 7; Валерий Максим, III, 6, 5).

    Известен случай, когда 26 января 44 г. до н. э. Юлий Цезарь, консул и диктатор, с овацией вернулся в город с Альбанской горы после проведения Латинских празднеств (Ludi Latini in monte Albano) (Дион Кассий, XLIV, 4, 3; XLIV, 10, 1). Это был первый прецедент сочетания овации с Латинскими празднествами: до этого альбанские триумфы не совпадали с празднествами. Однако, овация Цезаря не следовала за победой в войне, и поэтому ей не мог предшествовать альбанский триумф.

    По некоторым указаниям, известны также случаи, когда полководцы, не получившие триумф, с успехом апеллировали к народу. Первый случай, когда триумф был утверждён «велением народа», относят к 447 г. до н.э. (Ливий, III, 63, 8–11; Дионисий, ХI, 50, 1).

    Кроме обычных триумфальных шествий особо отмечались морские триумфы (Triumphus Navalis), первый из которых отпраздновал Гай Дуилий (консул 260 г. до н.э.) за свою победу над карфагенским флотом во время Первой Пунической войны (Флор, II, 1, 9–10; Ливий, Периохи кн. XVII; Плиний, XXXIV, 20): Дуиллию была оказана пожизненная почесть — при возвращении с пира его всегда сопровождал факельщик и флейтист. Морские триумфы во времена Республики отмечались редко (Валерий Максим, II, 8, 2; Ливий, XXXVII, 60, 6; XLII, 20, 1; XLV, 42, 2–3).

    Кроме того, Ливий сообщает о единственном, исключительном случае во время Первой Самнитской войны (343–341 гг. до н.э.), когда «трибун, почётом равный консулу» Публий Деций Мус (военный трибун 343 г. до н.э.; консул 340 г. до н.э.), спасший военный отряд, получил «лагерный триумф» (Triumphus Castrensis) прямо на территории римского лагеря (Ливий, VII, 36, 7–9).

    Известно также лишь об одном триумфе, который противоречил римским обычаям: триумфе Марка Антония в Александрии, отпразднованном в 34 г. до н.э. в присутствии Клеопатры VII и её детей — в ознаменование официальной победы над Арменией (Дион Кассий, XLIX, 41, 5; Плутарх. Антоний, 54). Эллинистические черты этого обряда (Клеопатра была объявлена «царицей цариц», а её дети получили в управление государства и провинции) нарушали римскую религиозную традицию, где обязательной заключительной частью триумфального шествия была жертва Юпитеру на Капитолийском холме.

    Однако, по современным толкованиям, «александрийский триумф» Антония не является символом его разрыва с римскими традициями или оскорблением религиозных чувств римлян (как считалось ранее), а, скорей всего, становится пышной дионисийской церемонией, оценивать которую необходимо исходя из египетского контекста и из политических и религиозных традиций птолемеевского Египта.

    В период Империи триумфы сделались исключительным достоянием самих императоров, что объяснялось как нежеланием последних давать своим подданным эту высшую почесть, так и тем обстоятельством, что император считался главнокомандующим всеми военными силами империи, и, следовательно, военачальникам этого периода недоставало одного из основных условий для получения триумфа — права вести войну (suis auspiciis).

    Сохранив триумф лишь для себя и иногда для своих ближайших родственников, римские императоры стали давать другим полководцам взамен триумфа лишь право одевать в торжественных случаях триумфальное одеяние (ornamenta, insignia triumphalia) и ставили статуи полководцев-победителей среди статуй триумфаторов (Светоний. Божественный Август, 38; Тиберий, 9, 17; Божественный Клавдий, 17; Дион Кассий, XLIX, 42, 3; LIV, 11, 6; LIV, 12, 1–2; LIV, 24, 7–8; Тацит. Анналы, IV, 18; IV, 23; IV, 26; XII, 3; XV, 72; История, I., 79; Агрикола, 40).

    Историк Орозий (V в.) насчитывает к времени празднования победы над Иудеей (в 71 г.)  320 триумфов, «начиная от основания города до того времени» (Орозий, VII, 9, 8).  Последний известный триумф — это триумф императора Диоклетиана в 302 г.  (Евтропий, IX, 27, 2), хотя и в дальнейшем торжественные въезды римских императоров в Рим приравнивались к триумфальным процессиям. Но так называемый триумф Велизария (505–565 гг.) после его победоносного возвращения из Африки в 534 г. считается уже консульским шествием (processus consularis) (Прокопий. Война с вандалами, II, 9, 1–15).
Римский денарий, Определение
 
[QUOTE]Sergey74 пишет:
Спасибо! Получается, изображена персонификация здоровья или я что-то не понимаю? И каков мотив, созвучие имени монетария?[/QUOTE]

Монетарий этого денария Децим Юний Силан принадлежал к роду Юниев.

В 302 г. до н.э. Гай Юний Бубульк Брут (консул 317, 313, 311 гг. до н.э.) посвятил храм Здравия (Aedes Salutis in Ouirinali) «богине общественного благосостояния римского народа» (Salus Publica Populi Rомаni) на Квиринальском холме по обету, данному в 311 г. до н.э.

Поэтому, помещая богиню здоровья Салюту (Salus) на свои денарии, монетарий Юний Силан указывает на то, что его предок был основателем римского храма богини.
Авл Плавтий, ищу информацию
 
Я тут как раз, внутри одного большого проекта, делаю что-то вроде комментариев к римским монетам: от Помпея до Августа.

Обычно полдела не показывают, но всё же могу воспроизвести ещё довольно "сырой" очерк-комментарий к этой монете. Если вдруг у кого-то будут замечания, возражения, уточнения по приведённому очерку - был бы весьма признателен. :hi:

АВЛ ПЛАВТИЙ / ПЛОТИЙ, сын АВЛА (?), из трибы Аниенсия
A. Plautius (8) / Plotius A.f. (?) Ani.

Биография монетария: №

AR денарий 55 г. до н.э., Рим:

Происхождение Авла Плавтия (Плотия) не совсем ясно. Сейчас допускают, что он был сыном Авла Плавтия (Плотия) (легат 90 г. до н.э.), который, в свою очередь, считается братом Марка Плавтия Сильвана (плебейский трибун 89 г. до н.э.).
    Очень осторожно предполагают, что рассматриваемый нами Авл Плавтий уже в 70 г. до н.э. был избран на должность плебейского трибуна, после чего он предложил закон о наделении землёй (Lex Plautia agraria) ветеранов Гнея Помпея Великого; возможно, об этом принятом законе вскользь упоминает Цицерон в одном из своих писем (Цицерон. К Аттику, I, 18, 6).
     Во время войны Помпея Великого с пиратами Плавтий был легатом пропретором Средиземного моря и его побережья (67–66 гг. до н.э.) и, скорей всего, именно его римские историки называют среди многочисленных легатов Помпея как «Плоция», контролировавшего проход кораблей через Ионийское море и вокруг Сицилии (Флор, I, 18, 6; Аппиан. Митридатовы войны, 95).
    Под началом Помпея Плавтий продолжил свою службу в Иудее: сначала как легат с империем претора (65 г. до н.э.), а затем — как легат (64–62 гг. до н.э.).
    После того, как из Египта был изгнан Птолемей XII Авлет (июнь 58 г. до н.э.), этот царь, опираясь на предсказания Сивиллиных книг и другие знамения, обратился с письмом к Сенату Рима, предлагая, чтобы Помпей возвратил ему власть лишь с помощью своей славы и двух ликторов. Авл Плавтий, назначенный в 56 г. до н.э. плебейским трибуном, зачитал перед Сенатом это письмо, но Птолемею было отказано (Дион Кассий, XXXIX, 16, 1–2) — так как боялись ещё больше усилить и без того огромное влияние Помпея (Плутарх. Помпей, 49).
    Вместе с Гнеем Планцием Авл Плавтий был избран на должность курульного эдила (55–54 гг. до н.э.) (Цицерон. В защиту Планция, 17, 53). Согласно постановлению Сената, оба эдила осуществляли в 55 г. до н.э. выпуск денариев, что было отмечено в легенде на их монетах (AED·CVR·S·C). На аверсе денариев Плавтия (тип 1–2) изображена голова Кибелы в башенном венце — уже вполне традиционное указание на то, что именно курульные эдилы устраивали Мегалезии (Megalesia, Ludi Megalenses), игры в честь богини (Ливий, XXXI, 50, 2; Теренций. Девушка с Андроса, дидаскалия; Самоистязатель, дидаскалия; Евнух, дидаскалия; Формион, дидаскалия; Свекровь, дидаскалия).
    Реверс денариев Плавтия (тип 1), на первый взгляд, является довольно точным повторением сюжета аверса на монетах, выпущенных в 58 г. до н.э. Марком Эмилием Скавром и Публием Плавтием Гипсеем (RRC 422/1а-b): рядом с верблюдом стоит коленопреклоненная мужская фигура, которая в правой руке держить оливковую ветвь (символ мольбы о милосердии), а в левой — поводья взнузданного верблюда.
    Этническая принадлежность этого персонажа нумизматического сюжета подчёркнута тем, что на реверсе денария 55 г. до н.э. акцентировано показана экзотическая деталь его восточных одежд, до этого почти неизвестная римлянам, а для греков ставшая важным внешним отличием варварских племён — длинные и узкие шаровары (ἀναξυρίδες, braccae, bracae) из шерсти, льна или кожи (Геродот, I, 71; III, 87; V, 49; VII, 61; Ксенофонт. Анабасис, I, 5, 8; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, XVII, 77, 5; Овидий. Скорбные элегии, V, 10, 34; Приапеи, XLVI, 5; Лукиан. Как следует писать историю, 19; Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского, I, 25; Схолии к «Териаке» Никандра Колофонского, 838; Агафий. О царствовании Юстиниана, II, 5).
    Лишь после военной кампании Гая Юлия Цезаря в Галлии штаны, покрывающие ноги, стали считаться одним из главных признаков кельтских, германских или, более широко, вообще всех северных племён (Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, V, 30, 1; Луциллий, 409; Светоний. Божественный Юлий, 80, 2; Проперций, IV, 10, 43; Овидий. Скорбные элегии, III, 10, 19; V, 7, 49; Лукан. Фарсалия, I, 430; Валерий Флакк. Аргонавтика, V, 424; Тацит. История, II, 20; Ювенал, II, 169).
    Во времена Августа обмотки (fasciolae), закрывающие бёдра и голени, объявлялись символом изнеженности или нездоровья (Цицерон. Брут, 217; Об ответах гаруспиков, 44; К Аттику, II, 3, 1; Гораций. Сатиры, II, 3, 255; Светоний. Божественный Август, 82, 1), хотя несколько позднее римские императоры могли носить штаны из цветных тканей (Жизнеописания августов. Александр Север, XL, 11); их ношение внутри Рима было запрещено только в 399 г., в правление Гонория и Аркадия (Кодекс Феодосия, 14, 10, 3).
    Возвращаясь к рассмотрению сюжета на денарии 55 г. до н.э., видим, что на более ранних монетах Скавра в схожей позе просителя (но без шаровар) изображался царь Набатеи Арета III — иногда пояснённый монетной легендой (REX·ARETAS), в то время, как на монетах Плавтия коленопреклоненная мужская фигура особо поясняется надписями: сбоку — IVDAEVS, а в обрезе монетного поля — BACCHIVS.
    Определение, кто же такой «Вакхий иудей», до сих пор вызывает у нумизматов-исследователей дискуссии, в которых даются самые различные толкования. Но несомненно, что этот сюжет денария отсылает к какому-то важному эпизоду в ходе военной кампании в Иудее, где легат Авл Плавтий служил под началом Помпея Великого.
    По первоначальной версии Т. Рейнака, просителя о милости, представленного на реверсе, считали нумизматическим изображением Дионисия из Триполя, родственника Птолемея Менная, правителя Итуреи и Халкиды (Иосиф Флавий. Иудейские древности, XIV, 3, 2). Для такой интерпертации иудей Дионисий, казнённый Помпеем, был выбран только потому, что Вакх (Bacchus) — это латинское имя греческого бога Диониса (Διόνυσος, Διώνυσος, Δυονισος), так что Дионисий, по этому толкованию, и был равнозначен Вакхию.
    Однако сюжет монеты Плавтия явно указывает на более значительное событие или победу римлян на Востоке. Как уже было сказано, в какой-то мере, этот денарий является «парой» к денарию Марка Эмилия Скавра 58 г. до н.э. — с царём Аретой III, показанным в той же позе коленопреклоненного просителя.
    Поэтому М. Харлан и Д. Якобсон предложили иное и наиболее обоснованное объяснение загадочного сюжета денария Плавтия (ранее это предположение, так или иначе, уже высказывали герцог О.Т.П.Ж. де Люин, Э. Бабелон, Г.Грубер и др): на реверсе изображён царь Аристобул II (67–63 гг. до н. э.), последний независимый правитель Иудеи из династии Хасмонеев.
    По самым различным рассказам античных авторов, после смерти матери Аристобул захватил царскую власть и заставил отречься от престола своего старшего брата Гиркана II, но тот вступил в союз с Аретой III, а затем призвал для разрешения междоусобного спора римские войска, во главе с Помпеем, который сначала принял щедрые дары от Аристобула, а затем, в 63 г. до н.э., захватил Иерусалим и установил протекторат над Иудеей. Аристобул II был низложен, взят в плен и в 61 г. до н.э. Помпей Великий провёл его вместе с детьми в своём триумфе.
    В 56 г. до н. э. Аристобул II вместе с сыном бежал из плена, добрался до Иерусалима и собрал большую армию, которая, однако, была разбита римскими войсками; после этого Аристобул снова был взят в плен и доставлен в Рим, где Сенат заключил побеждённого царя в тюрьму, а его детей отпустил обратно в Иудею.
    Лишь в 49 г. до н.э. Гай Юлий Цезарь освободил Аристобула из заточения, — намереваясь поставить его во главе двух легионов в Сирии, чтобы использовать их в гражданской войне против Помпея, — но Аристобула вскоре отравили (Страбон, XVI, 3, 40; Иосиф Флавий. Иудейские древности, XIII, 16, 5; XIV, 1, 2; XIV, 1, 4; XIV, 2, 1; XIV, 2, 3; XIV, 3, 1–4; XIV, 4, 1–3; XIV, 4, 4–5; XIV, 6, 1; XIV, 7, 4; Иудейская война, I, 5, 4; I, 6, 1–6; I, 7, 1–7; I, 8, 6; I, 9, 1; Плутарх. Помпей, 39, 45; Аппиан. Сирийские дела, 50; Митридатовы войны, 106, 117; Дион Кассий, XXXVII, 15, 2-3; XXXVII, 16, 1–4; Флор, I, 40, 30; Орозий, VI, 6, 1–4).
    Как полагают, именно события, связанные с повторным пленением Аристобула II в 56 г. до н.э., и стали одним из поводов для выпуска денариев 55 г. до н.э.: недавний легат Помпея Плавтий этим монетным сюжетом напомнил народу Рима о победах на Востоке великого полководца, пленившего непокорного иудейского царя.
    Что же касается самого определения, «Вакхий иудей», то обычно его связывают с эпизодом кампании в Иудее, когда Аристобул, стремясь задобрить Помпея, подарил ему один из главных символов Диониса-Вакха — лозы винограда искуснейшей работы, сделанные из золота. Иосиф Флавий даёт более точное описание этого великолепного произведения искусства, в середине I в. всё ещё хранившегося в храме Юпитера Капитолийского (Templum Iovis Optimi Maximi Capitolini): «Через некоторое время Помпей прибыл в Дамаск и посетил Келесирию. Тогда к нему явились посланные от всей Сирии, от Египта и от Иудеи. Аристобул при этом послал ему крупный подарок, а именно золотой виноградник ценою в пятьсот талантов. Об этом подарке упоминает также каппадокиец Страбон, выражаясь следующим образом: “Из Египта также явилось посольство с венцом стоимостью в четыре тысячи золотых монет, и от иудеев с целым виноградником или садом; это произведение было названо художниками Усладою”» (Иосиф Флавий. Иудейские древности, XIV, 3, 1).
    Но, исходя из не совсем ясного рассказа историка Луция Аннея Флора (I в.), Помпей не получил эти драгоценные лозы от царя Аристобула, а сам забрал их из сокровищницы Иерусалимского храма, где «увидел зияющий тайник нечестивого народа, золотую лозу под покровом» (Флор, I, 40, 30). В любом случае, в описании самых заметных трофеев, пронесённых во время триумфа Помпея в 61 г. до н.э., упоминается «квадратная золотая гора с оленями, львами, всякого рода плодами и вьющейся вокруг виноградной лозой» (Плиний, XXXVII, 14).
    Впрочем, вряд ли эта красивейшая взятка, в виде одного из символов виноделия, была так уж известна и памятна римлянам через столько лет. И, уж тем более, вряд ли дела давно минувших дней ассоциативно связывались именно с Аристобулом II. При этом «Вакхий иудей», упомянутый в легенде денария 55 г. до н.э., звучит почти как прозвище, презрительная кличка — общепонятная каждому римскому гражданину.
    Наверное, дело в том, что сами римляне ошибочно считали поклонение римскому Вакху-Либеру сходным с иудейским религиозным культом, о чём упомянул Тацит: «На том основании, что их жрецы издавна пели хором под звуки флейт и тимпанов, опутывали себя гирляндами из хмеля, а в храме были найдены золотые лозы, кое-кто решил, будто иудеи поклоняются отцу Либеру, который некогда подчинил себе страны Востока и вывел их из состояния дикости. Религии эти, однако, ничуть не сходны: обряды, введённые Либером, торжественны и радостны, обычаи же иудеев бессмысленны и нечисты» (Тацит. История, V, 5, 5).
    Однако отождествление Иеговы и Диониса-Вакха и во времена Империи, по-прежнему, было весьма распространено в греко-римском мире, что нашло отражение в сообщении Плутарха, собравшем в своём трактате подобные представления: «Что происходит в храме, мы не знаем, но можно предположить, что это вакхическое действо: тут они свистят в дудочки, призывая бога, как аргосцы на Дионисиях, а иные выступают с кифарами; называют их левитами — название, происшедшее либо от имени Лисия, либо скорее от Эвия. Полагаю я, что и праздник субботы (σάββατα) отнюдь не чужд Дионису: ведь сабами ещё и теперь во многих местностях называют вакхантов, а это имя звучит в возгласах, с которыми обращаются к богу его служители. Подтверждение этого можно ведь найти и у Демосфена, и у Менандра; и легко возвести это имя к тому возбуждённому смятению (σὸβησις), которым одержимы вакханты. Сами празднующие субботу свидетельствуют о связи с Дионисом, приглашая друг друга выпить вина, а если что-либо непреодолимо препятствует этому, то обычай требует хотя бы пригубить несмешанное. Пусть всё это кто-нибудь назовёт догадками. Но что окончательно опровергает возражения противников сказанного, это прежде всего первосвященник, выступающий на празднике с лидийской митрой на голове, одетый в оленью шкуру, вышитую золотом, и в длинный хитон; на ногах у него котурны, с одежды свешиваются колокольчики, сопровождающие звоном каждое движение, как и у наших вакхантов, которые таким звоном при своих ночных священнодействиях знаменуют кормилиц Диониса, называемых меднозвонными; самый храм украшен изображениями тирса и тимпана: всё это подобает не какому-либо иному богу, как только Дионису» (Плутарх. Застольные беседы, IV, 6, 2).
    Следует пояснить, что каждый царь Иудеи из рода Хасмонеев одновременно являлся первосвященником, то есть священнослужителем, возглавлявшим службу в Иерусалимском храме. Во время своего правления был таким первосвященником и Аристобул II (Иосиф Флавий. Иудейские древности, XIV, 3, 2; XIV, 4, 5; XIV, 6, 1), поэтому аттестация его в монетной легенде как «Вакхия иудея» была наиболее понятна римским гражданам и вполне поясняет сюжет реверса денария 55 г. до н.э.: пленённый Помпеем Великим иудейский царь, — исповедующий культ, близкий римскому Вакху, — склоняется перед Римом с мольбой о милосердии.
    В 51 г. до н.э. Авл Плавтий получил должность городского претора (Цицерон. К Аттику, V, 15, 1), а 49–48 гг. до н.э., как полагают, он стал промагистратом в провинции Вифиния и Понт (Цицерон. К близким, XIII, 29, 4). Можно допустить, что все назначения в провинции этого периода были спешными, без выдерживания положенного срока, и в пользу Помпея Великого (Александрийская война, 34), что вызвало противодействие Гая Юлия Цезаря (Цезарь. Гражданская война, I, 6).
    Во время начавшегося военного противостояния между Цезарем и Помпеем Плавтий, разумеется, перешёл на сторону своего командира и покровителя, но дальнейшая его судьба неизвестна; скорей всего, Плавтий погиб в самом начале гражданской войны.
    По крайней мере, в одном из своих писем 45 г. до н.э. Цицерон упоминает имение какого-то «Плоция», конфискованное и проданное с торгов Юлием Цезарем (Цицерон. К близким, XIII, 8, 2), — которое вполне могло быть поместьем умершего (или убитого?) Авла Плавтия, монетария 55 г. до н.э.
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
Чернокожие «эфиопы» на «Нильской мозаике» из Пренесте (современной Палестрины).
Огромное мозаичное полотно размером 585×431 см, изображающее русло Нила и сцены из египетской жизни,
было изготовлено в начале I века до н.э. и отражает увлечение римлян Египтом и египетской культурой.[/QUOTE]

Маленькое уточнение подписи к рисунку в исходной статье.

Это не фрагмент мозаики из Пренесте, I в до н.э., а фрагмент фрески из Помпей, середины I в. - сражение пигмеев с крокодилами и гиппопотамами.  

Всяко редко., Антиэстетика - перфекционистам не входить
 
Уникальных монет, увы, не имею.

Но имеются страшненькие и нечастые монетки, которые, по сравнению с сохранившимися экземплярами монет этого же типа – уже не такие и страшненькие…



Вот, например, республиканский додрант, выпущенный Гаем Кассием Лонгином в 126 г. до н.э. (RRC 266/2).

Додрант — это довольно редкий римский номинал в 9 унций или 3/4  асса; на аверсе изображена голова Вулкана как покровителя кузнечного дела и монетной чеканки.

За последние лет 15-17 на аукционах Европы и Америки прошло штук 8 такого типа (кое-какие – по два раза), но практически про каждый экземпляр (кроме одного исключения, но у меня таких деньжищ и не было никогда) можно сказать: «без слёз не взглянешь».

Вот и я гляжу на свою монетку – умиляюсь и плачу…  :)
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
  Апотропеи, персоны, горгонейоны  (В дополнение к  этой теме )
Какие маски были в античности и от чего они защищали [/QUOTE]

До кучи, несколько изображений масок на античных монетах:



Комическая маска на реверсе гекты из Митилены (Лесбос) 412–378 гг. до н.э.



Трагическая маска в руке Мельпомены на денарии Кв. Помпония Музы 66 г. до н.э.



Комическая маска в руке Талии на денарии Кв. Помпония Музы 66 г. до н.э.


Так совпало, что я сейчас как раз пишу что-то вроде небольших комментариев к сюжетам денариев Квинта Помпония Музы 66 г. до н.э. Вот кусочек моего описания по истории и классификации театральных масок, — в дополнение к вышеприведённой статье.

    Маску (πρόσωπον, προσοπεῖον, persona) издревле носили греческие и римские актёры почти во всех драматических представлениях. Так как греческая драма возникла из праздников, посвящённых Дионису, весьма вероятно, что первоначальные способы грима или маскировки лица на театрализованных зрелищах были такими же старыми, как и сама драма.
    Этот обычай, несомненно, возник из практики обмазывания лица соком растений (Гораций. Наука поэзии, 277), что можно сравнить с древней традицией окрашивания в красный цвет лика Диониса на его статуях (Павсаний, II, 2, 6; VII, 26, 11) и с сокрытием лиц актёров под густой сажей или под пышными венками из фиалок и листьев плюща (Афиней, XIV, 622d; Свида, s.v. Θρίαμβος).
    Римская историческая традиция также связывает появление трагических и комических масок (persona tragica, persona comica) с сельскими праздниками карнавального плана, посвящёнными Дионису-Либеру, когда земледельцы наряжались в «страшные хари» — маски из коры и листьев (Вергилий. Георгики, II, 385–396).
    Латинские грамматики производят само слово «маска» (persona) от понятия «громко звучать» (personare) (Авл Гелий, V, 7, 1–2), видимо, указывая на эту особенность театральных представлений.
    Поэт и драматург Феспид из Икарии (VI в. до н.э.), выступавший в своих драмах как актёр, первый, как считают, стал замазывать своё лицо свинцовыми белилами, затем окрашивать его соком портулака и, наконец, использовать в театральных действах маски из белого полотна (Свида, s.v. Θέσπις).
    По другим рассказам, ношение раскрашенных масок на сцене, — когда уже окончательно сложился весь набор специальных одежд и украшений для театра, — ввёл Эсхил или Херил из Самоса (ум. около 400 г. до н.э.) (Гораций. Наука поэзии, 278; Свида, s.v. Αἴσχυλος, Χοιρίλος).
    По разным сведениям, сообщают, что поэт-трагик Фриних (VI–V вв. до н.э.) впервые использовал женские маски в своих драмах (Свида, s.v. Φρύνιχος). Но, кто первым задействовал маски в комедиях, так и неизвестно (Аристотель. Поэтика, 5, 1449b, 4). Аристотель, рассуждая о театре, замечает, что к его времени для сценического эффекта всё более важным становилось не мастерство актёра, а «искусство декоратора» (Аристотель. Поэтика, 6, 1450b, 19–20). Выступление без маски в некоторых театрализованных шествиях считалось непристойным (Демосфен. Речи, XIX, 287; Феофраст. Характеры, 6, 3).
    У маски классического образца её часть, закрывающая лицо, обычно была сделана из дерева, кожи или ткани, пропитанной гипсом, с прорезями для рта и глаз; на неё накидывали волосяной парик и бороду подходящего персонажа трагедии или комедии (Схолии к «Лягушкам» Аристофана, 406; Вергилий. Георгики, II, 387; Федр. Басни, I, 7, 1–2; Светоний. Нерон, 21, 3; Авл Геллий, V, 7, 2; Лукиан. Нигрин, 11; О пляске, 27; Анахарсис, 23; Икароменипп, 29; Токсарид, 9; Анахарсис, 23, 32; Павсаний, I, 28, 6; Пруденций. Против Симмаха, II, 646; Свида, s.v. Θέσπις), которые полностью закрывали голову актёра. В верхней части маски была сделана ручка для её ношения, а под подбородком она завязывалась лентами.
    Более того, в театральных представлениях каждый возраст (от юности до дряхлости) и статус (от героя до раба) персонажа олицетворялся соответствующей маской, облик которой был хорошо знаком зрителям, — сразу распознающих того или иного участника пьесы по характерным чертам внешности, резко обозначенной яркой росписью маски, а также по волосам и бороде.
    Такой огрублённый и даже гротескный внешний вид каждой маски позволял рассмотреть актёра в образе с самого дальнего ряда античного театра (Аристофан. Всадники, 230–233; Элиан. Пёстрые рассказы, II, 13). Для каждого типа масок различие возраста, характеров и перемена настроения подчёркивались крупными морщинами на лбу (или их отсутствием) и положением бровей (нахмуренные, приподнятые, вскинутые и т.п.), выражающим разные эмоции (Квинтилиан, XI, 3, 74). На пол персонажа указывал общая тонировка маски: для мужских — тёмный цвет, для женских — светлый.
    Трагические и комические маски отличалась особыми приёмами в изображении внешних черт лица, раскраской, а также цветом волос и бороды. Среди трагических масок выделяют 28 различных видов: 6 — для стариков и зрелых мужей, 8 — для молодых мужчин, 11 — для женщин, 2 — для рабов и 1 — для рабыни (Поллукс. Ономастикон, IV, 133–140).
    Среди комических масок выделяют не менее 44 различных видов: 9 — для стариков, 11 — для молодых мужчин, 7 — для рабов-мужчин, 3 — для старух, 14 — для молодых женщин (Поллукс. Ономастикон, IV, 143–154; Квинтилиан, XI, 3, 74; Лукиан. О пляске, 29).
    Кроме того, существовала отдельная группа театральных масок для сатировской драмы: с изображением Силена и трёх различных сатиров (Поллукс. Ономастикон, IV, 142).
    Ещё одной, совершенно отдельной группой являются карикатурные маски с искажёнными пропорциями, предназначенные для римских ателлан — коротких народных комедий, пришедших из Кампании, в которых в преувеличенно гротескном виде разыгрывались сценки с участием основных типов масок: обжора и тупица Макк (Maccus) (Плавт. Ослы, 11; Апулей. Апология, 81), шумный болтун Буккон (Bucco) (Апулей. Апология, 81), глупый старик Папп (Pappus) (Варрон. О латинском языке, VII, 29), злой горбун и плут Доссенн (Dossennus) (Гораций. Послания, II, 1, 173; Сенека. Письма, LXXXIX, 7; Плиний, XIV, 92; CIL, V, 2256).
    Исходя из сообщений позднеантичных грамматиков, первым в Риме использовал маску в трагедиях и комедиях известный актёр Квинт Росций Галл (I в. до н.э.), но «прежде париками, а не масками пользовались, чтобы качество цвета показывало признак возраста, когда они были или белые, или чёрные, или рыжие» (Диомед. Искусство грамматики, III, 9, 7).
    По рассказу Цицерона, зрителям не очень понравилось, когда Росций начал играть в маске, по греческому образцу (Цицерон. Об ораторе, III, 221), хотя, возможно, такой приём должен был прикрывать заметное косоглазие актёра (Цицерон. О проихождении богов, I, 79).  
    Если начало театральной славы Росция Галла относят к периоду диктатуры Суллы (Валерий Максим, VIII, 7, 7; Плутарх. Сулла, 36; Макробий. Сатурналии, III, 14, 13), то и первое использование маски в римских пьесах логично отнести примерно к этому времени. Тогда можно заметить, что маски как атрибуты Муз впервые появляются в сюжетах республиканских монет именно на серии денариев 66 г. до н.э. — вскоре после их первого появления в римских пьесах.
    Благодаря достаточно подробным описаниям греческого лексикографа Юлия Поллукса (II в.), сохранились сведения о ещё одной, особой группе маскок (ἔκσκευα πρόσωπα), с помощью которых в античных драмах показывались мифологические персонажи, проявления стихии, персонификации и различные аллегорические фигуры с весьма характерными внешними отличиями: рогатый Актеон; слепой прорицатель Финей; Тамирий, имеющий один глаз голубой, а другой чёрный; стоглазый Аргус; Тиро с посиневшими щеками, страдавшая от побоев мачехи; Эвиппа, дочь Хирона, превращённая в лошадь; Ахилл, скорбящий по Патроклу; Амимона, река, гора, Горгона, справедливость (δίκη), смерть (θάνατος), эринния, сумасшествие (λύσσα), вина (οἶστρος), гордость (ὕβρις), кентавр, титан, гигант, Инд, Тритон, город, Приам, убеждение (πειθώ), Музы, часы, нимфы Митака, Плеяды, обман (ἀπάτη), опьянение (μέθη), нерешительность (ὄκνος), зависть (φθόνος) (Поллукс. Ономастикон, IV, 141–142).
Сицилия в оккупации, Сто с лицом Геракла
 
Круто!

У меня вот такая, попроще...  

CNG. Тритон XXV. Живые торги
 
[QUOTE]SGT пишет:
Великое искусство разгона состоит в том, чтобы вовремя остановиться. Пять удачно подогрел, на шестом прокололся - но в целом по массиву игра стОит свеч.
Я знаю, что говорю, это инфа совершенно достоверная и полученная из нескольких "первых рук" [/QUOTE]

А зачем так сложно? На большинстве ооочень серьёзных аукционов Европы есть группа "привилегированных сдатчиков", которые все свои лоты выкупали (и сейчас выкупают) за 0 %. Никакого риска и нет - не прошло что-то по желаемой цене, просто забрал и всё... За Америку не скажу, не интересовался, но, думаю, общий "тренд" тот же.
Цари Колхов. Аристарх, 63-47 до н.э.
 
[QUOTE]Гиви Чрелашвили пишет:
Но наверняка найдутся люди, которые будут утверждать, что гигант - это Цезарь, а Помпей лишь второстепенность.
Стереотипы - это страшная вещь.[/QUOTE]

Ну, к примеру, я за стереотипы и Гая нашего Юлия Цезаря поболе уважаю, чем Гнея Помпея Великого. Человек получивший именование «Великий» не обязательно велик. Удачи сиречь Фортуна – богинька серьёзная и её любовь, конечно, дорого стоила. А Помпея Фортуна любила. Не во всех, но во многих своих победоносных кампаниях он очень удачно «подхватывал» и завершал войны предшественников.

Умри он ещё до начала Гражданской войны, году так в 50 до н.э., не было бы более знаменитого и почитаемого полководца в римской военной истории. Хотя и это – стереотипы.

Вот Александр Великий очень удачно умер: может – от лихорадки, может – от старых болезней и множественных ран, которых к его годам было уже до фига, может – потому, что последние два-три кратера вина на пиру были явно лишние, может – и не без яда обошлось.

И сразу после смерти Александра его империя, собранная огнём и мечом и сшитая через край  тонкими нитками, стала с удивительной скоростью разваливаться на куски. Но случилось это ПОСЛЕ смерти Александра, поэтому он – «Великий».

Помпей же, увы, ещё при своей жизни познал и разгромные (часто позорные) поражения, и предательство былых союзников, увидел, как его некогда неоспоримая слава и авторитет им же втаптывалась в грязь и прочие субстанции. Ну, это так, лирика, не готов я дальше развивать спор по старой формуле: «Кто сильнее, слон или кит?»…

Лично мне Гай Юлий Цезарь импонирует не только как великий полководец, но и, прежде всего, как прагматик с чувством юмора и с невероятным умением делать из милосердия инструмент для завоевания. Впрочем, вот ему-то повезло со своевременной и, уж извините, эффектной смертью. Да и с преемником повезло. Если бы не было у него волевого внучатого племянника Октавиана, может, и такого культа Цезаря не было бы.

В принципе, будущий император Август, «опираясь на плечи гигантов», и создал всеобщее поклонение своему приёмному отцу, которое легитимизировало его собственную власть. Примерно то же произошло с посмертным культом Ленина, по большей части созданном Сталиным.

Всё изложенное – ИМХО ИМХОвое, разумеется. :)
Квадригат (дидрахма) Януса Римской республики, Связь этой монеты с монетой Карфагена
 
[QUOTE]Гиви Чрелашвили пишет:
Тут, конечно, уместно задать вопрос, а кто у кого позаимствовал? Ибо год выпуска обеих монет примерно одинаков: около 215 г. до н.э.[/QUOTE]

Наиболее ранние квадригаты датируются 225-214 гг. (RRC 28/3, 29/3). Т.е. верхняя граница датировки - 225 г. до н.э.

Если найдётся монетка Бруттия с подобным сюжетом реверса и с датировкой, скажем, 230 г. до н.э. - тогда можно поговорить о заимствовании, а пока - римляне "выигрывают" примерно 10 лет.

Вопрос по монетам Древнего Коринфа, Драхма и статер Древнего Коринфа
 
[QUOTE]Гиви Чрелашвили пишет:
Если можно, нужен скан конкретно этой монеты ( c VCOINS) из каталога Британского музея.
Мне нужен год(ы), диаметр и размер.[/QUOTE]

Даю две странички из каталога Британского музея. Этот тип драхмы - скорей всего, № 184. Иллюстрация - таблица V, № 9. Даю общий вид таблицы и фрагмент с драхмами. Имей ввиду, сначала британцы давали в печатных музейных каталогах прорисовки, затем - фото со слепков. Поэтому на детальное изображение особо не рассчитывай.

В печатном каталоге BMC точные диаметры не указываются.

Шо маемо - то маемо... :pardon:  

   

 
Вопрос по монетам Древнего Коринфа, Драхма и статер Древнего Коринфа
 
[QUOTE]Гиви Чрелашвили пишет:
Corinthia, Corinth AR Drachm. Circa 350-300 BC. Pegasos flying to right; Ϙ below / Head of Aphrodite to right, with hair in sakkos; uncertain monogram behind. Cf. BCD Corinth 175; BMC 231 var. (Pegasos to left)[/QUOTE]

По указанной ссылке на каталог Британского музея - это несомненная драхма, только там указана более точная датировка - 350-338 гг. до н.э. Указание, что это 231 var. не добавляет ей редкости, это просто указание на то, что именно в собрании Британского музея такого типа нет.

Что же касается описания с VCons: Cf. BMC 184ff.

Cf - сравни, смотри. ff - последующие. Т.е это №№ 184-190 по каталогу BMC. Это тоже драхмы. Кстати, в каталоге - датировка 400-338 гг. до н.э., а у продавца стоит - 330 г. до н.э. Это многое объясняет по поводу "правильных" описаний у продавцов и на аукционах.

С большой долей вероятности в описание драхмы с Ромы "скопипастили" какое-то предыдущее описание.

Кстати другой размер и другой вес - могут быть весомым поводом для возврата. Одно дело купить дорого аномально тяжёлую и красиво расплющенную монету, а другое - миленькую небольшую драхмочку...

P.S. Если вдруг надо - могу привести сканы соответствующих страниц из каталога BMC.

P.S.S. Главное забыл. На реверсе - Афродита, а не нимфа там какая-то!
Изменено: Никто - 07.01.2022 22:11:59
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
 

Император и его семья обожествлялись. Большинство римских солдат ничего против этого культа не имело. Ведь служить живому богу намного почётнее, чем какому-нибудь политикану-однодневке, это раз. Во-вторых, это означало, что каждому легионеру будут помогать не только бог войны Марс, его дочь богиня Дисциплина, гений (то есть личное божество) данного конкретного легиона и духи предков, но и гений самого Императора. <...>

Лицо триумфатора покрывали красной краской — чтобы не было видно румянца удовольствия. Иначе боги возревнуют и подаренную ими удачу отберут. <...>

   
Поэтому одним из самых популярных символов, изображаемых на римских щитах, было веретено — знак богини Ноны, одной из трёх парок (они же греческие мойры), прядущей нити судьбы не только отдельных людей, но и великих империй. <...>

[/QUOTE]


Несколько небольших уточнений к приведённой статье, если позволите.

Император и его семья обожествлялись ПОСЛЕ СМЕРТИ. Как мне помнится, только Нерон со своей женой Поппеей Сабиной были обожествлены при жизни. Все остальные императоры стать «обожествлёнными» не спешили.

Дисциплина не была ни богиней, ни дочерью Марса. Это римская персонификация, олицетворение военного порядка и подчинения командирам. Утверждение этого локального почитания среди вояк относят к временам императоров Адриана и Антонина Пия. Изображений Дисциплины не известно, она упомянута только в некоторых надписях и в монетных легендах на ауреях и сестерциях Адриана.



Лицо триумфатора красилось в красный цвет с помощью миния (что-то вроде киновари). Но это делалось не для того, «чтобы не было видно румянца удовольствия». Красный цвет символизировал кровь врагов, которой было окроплено лицо Юпитера или, точнее, лицо триумфатора, олицетворявшего собой Юпитера во время своего триумфального шествия.


На римском скутуме изображено не веретено, а одна из крылатых молний Зевса-Юпитера. Вообще-то, изображений божественных молний много, поэтому выбрал наиболее схожие с молнией на представленном щите: как атрибут Зевса на его бронзовой статуэтке III в. до н.э. или на монете Этрурии того же времени.



Учитывая, что многие из римских легионов носили эпитет «Молниеносный», изображение молнии на щите вполне объяснимо.

Что же касается веретена греческих Мойр или римских Парок (=Фат), то во времена античности оно изображалось несколько по-другому…

 
С наступающим всех!
 
Всех с Наступающим Новым Годом!!!

Здоровья и удачи!  

Эстетика античных монет. Новые приобретения, красивые монеты из личных коллекций.
 
[QUOTE]Гиви Чрелашвили пишет:
Представляешь, всего за 1400 ушел.[/QUOTE]

У тебя тоже не идеальный, но "смещение" очень удачное - так что гиппокамп весь влез. За 1400 такой сейчас не купить...
Эстетика античных монет. Новые приобретения, красивые монеты из личных коллекций.
 
[QUOTE]Гиви Чрелашвили пишет:
Гиппокамп был полностью в необрезанном виде на аверсе (что бывает не очень часто), а на реверсе лев с быком были четко отцентрированы.[/QUOTE]

Да уж. Редко встречается, чтобы был центрованный и "полный" аверс. Лично мне безупречный экземпляр так и не попался. Давным-давно купил вот такую толстенькую серебряную "плюшку". До сих пор радует...  

Монеты Республиканского Рима, Выкладываем красивые монеты Республиканского Рима
 
[QUOTE]Sebastian37 пишет:
Кораблики есть?[/QUOTE]

Ну, вот такие, например...  

 
Монеты Республиканского Рима, Выкладываем красивые монеты Республиканского Рима
 
Немножко архитектуры, разного качества...

Храм Весты:  



Храм Юпитера Капитолийского:  

 

Храм Юпитера Освободителя:  



Храм Венеры Эрицинской:  



Храм Венеры Клоацины:  

 

Храм Божетвенного Юлия:  



Комиций:  



Ростры:  



Акведук Марция:  



Путеал Скрибониев:  

Подборка сов. Всё о совах, все номиналы и подражания
 
И мои...

 
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
В продолжение темы – небольшой кусок моей давней статейки про общественные здания Рима. Спойлер: рассказывается о Стадионе Домициана и, попутно, даётся довольно много сведений об античном спорте, – прежде всего, в Риме.

Стадион Домициана
    Стадион Домициана (Stadium Domitiani)  был сооружён Домицианом в северной части Марсова поля, недалеко от терм Нерона (Thermae Neronianae), и, в основном, использовался для спортивных состязаний и атлетических упражнений (Светоний. Домициан, 5; Евтропий, VII, 23, 5; Хроника 146; Иероним. Хроника, 2105; Reg. IX; Not. Reg. IX).
    Как известно, греческие стадионы (στάδιον – греч. «ристалище») изначально являлись сооружениями, которые включали в себя арену и места для зрителей, расположенные амфитеатром вокруг неё. По своему внутреннему устройству стадион был  похож на ипподром – только более короткий и узкий (Рис. 1240); позднее появились стадионы, заканчивающиеся дугой с обеих сторон. Само название «стадион» (или «стадий») возникло в связи с тем, что, по греческому преданию, длина знаменитого ристалища в Олимпии равнялась длине 600 ступней Геракла или стадию (1 олимпийский стадий = 192,27 м) (Авл Геллий, I, 1, 2-3); согласно Витрувию, длина ступни равнялась 1/6 роста человека (Витрувий, III, 2, 1).



Рис. 1240. Стадион и одеон Домициана. Фрагмент макета античного Рима.  

    Необходимо сказать, что греческие состязания, прежде всего атлетические и мусические игры,  были восприняты и стали распространяться в Риме значительно позже всех прочих видов зрелищ. Впервые такие игры с участием греческих актёров и борцов (certamen graecum) устроил в 186 г. до н.э. Марк Фульвий Нобилиор (консул 189 г. до н.э.) (Ливий, XXXIX, 1-2). Впоследствии спортивные состязания с  *  размахом проводились Суллой в 81 г. до н.э.: даже были отменены 175-е Олимпийские игры, так как все греческие атлеты (кроме бегунов) приехали в Рим (Аппиан. Гражданские войны, I, 99).

    Эти представления с великолепием повторил в 58 г. до н.э. пасынок Суллы Марк Эмилий Скавр (курульный эдил 58 г. до н.э.), потратив большую часть своего состояния на возведение роскошного временного театра. В 53 г. до н.э. атлетические игры и гладиаторские бои устроил Гай Скрибоний Курион (народный трибун 50 г. до н.э.) на похоронах своего отца, использовав для этого временный амфитеатр особой конструкции (Валерий Максим, II, 4, 7; Плиний, XXXVI, 113-115; XXXVI, 120).  

    Цицерон, описывая в письме к приятелю театральные  и атлетические представления во время посвящения в 55 г. до н.э. каменного театра Помпея (Theatrum Pompei),  прекрасно выразил пренебрежительное отношение большинства знатных римлян к подобным зрелищам греческого происхождения: «Что мне рассказывать тебе о прочем? Ведь остальные игры ты знаешь. В них не было даже той прелести, какая обычно бывает в посредственных играх. А смотреть на пышность обстановки было совсем невесело; не сомневаюсь, что ты обошёлся без этой пышности совершенно спокойно. И на самом деле, что за удовольствие смотреть на шесть сотен мулов в «Клитемнестре», или на три тысячи кратеров в «Троянском коне», или на различное вооружение пехоты и конницы в какой-нибудь битве? Это вызвало восхищение народа, но тебе не доставило бы никакого удовольствия.

    Так что, если ты посвятил эти дни занятиям со своим Протогеном – лишь бы он читал тебе что угодно, только не мои речи, – то ты получил много больше удовольствия, нежели любой из нас. Ибо не думаю, что ты желал видеть греческие или осские игры, особенно когда на осские ты можешь смотреть хотя бы в вашем сенате, а греческие не любишь настолько, что даже в свою усадьбу избегаешь ездить по греческой дороге. Как я могу думать, что ты жалеешь, что не видел атлетов, ты, который отнёсся с презрением к гладиаторам, когда сам Помпей признаёт, что он понапрасну истратил на них масло и труд» (Цицерон. К близким, VII, 1, 2-3).

    Введение в Риме греческих состязаний натолкнулось на определённое сопротивление со стороны «истинных римлян», направленное, главным образом, против борьбы атлетов, хотя бег и кулачный бой входили в программу многих публичных игр, да и многие римские юноши из хороших семей непременно обучались этим навыкам (Плутарх. Катон Старший, 20).

    Первоначальное отвращение римлян к греческой гимнастике и атлетике, традиционно проводившихся без одежды (Фукидид, I, 6, 5),  основывалось, прежде всего, на римском чувстве приличия, которое считало наготу непристойной (Плиний, XXXIV, 18), что и послужило введению набедренных повязок во время спортивных состязаний и игр в Риме (Дионисий, VII, 72, 2; Климент Александрийский. Педагог, III, 5). Именно это имел в виду Цицерон, цитируя стих древнего поэта Энния (239-169 гг. до н.э.):  

    Быть раздетым на людях – вот исток порочности.
                                                   (Цицерон. Тускуланские беседы, IV, 70)

    Здесь также можно увидеть неодобрение всех телесных упражнений, лишённых практического применения (главным образом, для военной службы), что, видимо, позволяло предполагать опасность развращения молодёжи, праздно проводящей время в гимнасиях (gymnasium) или палестрах (palaestra). «Римляне вообще с подозрением смотрели на обычай натираться маслом, – пишет Плутарх, – и главную причину изнеженности и порабощения эллинов видели в занятиях гимнастикой и упражнениях в палестре. Эти занятия, по их мнению, дают гражданам досуг, праздность, порождают привычку к безделию и любовь к мальчикам; кроме того, сон, прогулки, мерное движение и строгое питание вредны для здоровья юношей, которые на этом постепенно и незаметно утрачивают навыки воина и предпочитают славе воина и конника славу искусного и ловкого борца» (Плутарх. Римские вопросы, 40).  



Рис. 1241. Атрибуты греческих атлетических игр (призовая чаша, стол с пальмовой ветвью и венком победителя, мяч, сосуд для масла, стригили, герма, обруч с палкой). Фрагмент мозаики II в. Остия Антика. Термы Порта Марина.

    Несмотря на то, что уже в ранний период Империи гимнастические игры и атлетические состязания устраивались и Августом, и Калигулой, и Клавдием (Светоний. Божественный Август, 43, 45; Калигула, 18; Деяния Божественного Августа, 22; Дион Кассий, LIX, 9, 6; LIX, 13, 9; LX, 23, 5-6), всё же, лишь при императоре Нероне, который в 60 г. учредил особые игры в свою честь (Тацит. Анналы, XIV, 15-16; Аврелий Виктор. О цезарях, XXVII, 5),  они получили наибольшую популярность и размах: «Впервые в Риме он устроил пятилетние состязания по греческому образцу, из трёх отделений – музыкальное, гимнастическое и конное. Он назвал их Нерониями и освятил для них бани и гимнасий, где каждый сенатор и всадник безденежно пользовался маслом. Судей для состязаний назначил он по жребию из консульского звания, судили они с преторских мест. В латинских речах и стихах состязались самые достойные граждане, а потом он сам спустился в орхестру к сенату и по единодушному желанию участников принял венок; но перед венком за лирную игру он только преклонил колена и велел отнести его к подножию статуи Августа. На гимнастических состязаниях, устроенных в септе, он, принеся в жертву богам быков, в первый раз сбрил себе бороду, положил её в ларец из золота, украшенный драгоценными жемчужинами, и посвятил богам в Капитолийском храме. На состязание атлетов он пригласил и девственных весталок, так как эти зрелища даже в Олимпии дозволены жрицам Цереры» (Светоний. Нерон, 12, 3-4).

    Впрочем, даже и тогда римские историки, говоря о распространении состязаний по греческому образцу, предрекали полное падение нравов: «Нашлись и такие, кто говорил, что на их памяти старики порицали даже Гнея Помпея за возведение им постоянного театра. Ведь ранее наспех сколачивали ступенчатые трибуны для зрителей и временную сцену, а если глубже заглянуть в старину, то народ смотрел представления стоя, ибо опасались, что, если в театре будут сидения, он станет проводить в нём целые дни в полном безделье. Пусть будут сохранены завещанные древностью зрелища, даваемые преторами, но без необходимости для кого бы то ни было из граждан вступать в состязания.
    А теперь вследствие заимствованной извне разнузданности уже расшатанные отчие нравы окончательно искореняются, дабы Рим увидел всё самое развращённое и несущее с собой развращение, что только ни существует под небом, дабы римская молодёжь, усвоив чужие обычаи, проводя время в гимнасиях, праздности и грязных любовных утехах, изнежилась и утратила нравственные устои, и всё это – по наущению принцепса и сената, которые не только предоставили свободу порокам, но и применяют насилие, заставляя римскую знать под предлогом соревнований в красноречии и искусстве поэзии бесчестить себя на подмостках. Что же ей ещё остаётся, как не обнажиться и, вооружившись цестами, заняться кулачными боями вместо того, чтобы служить в войске и совершенствоваться в военном деле?» (Тацит. Анналы, XIV, 20). Исходя из этого традиционного восприятия, Лукан в своей поэме «Фарсалия» презрительно упоминает «греческих юношей рать, изнеженных в праздной палестре, еле несущих копьё» (Лукан. Фарсалия, VII, 271-272).

    По иронии судьбы, именно страсть Нерона к атлетическим состязаниям послужила одной из причин его свержения. Известно, что для своих занятий в палестрах Нерон пользовался только особым мелким песком с берегов Нила (Плиний, XXXV, 167-168) и, когда во время голода в Риме из Александрии пришёл корабль, нагруженный песком, а не хлебом, начались народные волнения. Светоний рассказывает, что на макушку статуи императора был привязан «хохол», изображающий обычную причёску греческих атлетов, на котором была надпись по-гречески: «Вот и настоящее состязание! Теперь не сдобровать!» (Светоний. Нерон, 45, 2).

    Предполагают, что первый (временный) стадион для соревнований атлетов построил ещё Юлий Цезарь на Марсовом поле – в честь празднеств по поводу освящения своего Форума (Forum Iulium) в 46 году до н. э. (Светоний. Божественный Юлий, 39, 3).  Возможно, именно на этом месте император Домициан в 85 г. возвёл постоянный, каменный стадион, увеличив его размеры.



Рис. 1242. Греческие атлеты (метатель копья и метатель диска). Фрагмент мозаики конца III в. из терм Каракаллы. Рим. Ватиканские музеи.

    На стадионе Домициана проводились соревнования по бегу (cursus) и прыжкам (saltus), которые, по античной классификации (Дионисий, VII, 72, 2), относили к «лёгким» видам состязаний. К «тяжёлым» видам спорта относили метание диска (disci jactus) и атлетические единоборства: кулачные бои (pugilatus), борьбу (lucta) и панкратион (pancration, pancratium – лат. «всеборье», «всесостязание»), совмещающий в себе элементы борьбы и кулачного боя. Все участники состязаний разделялись не по весовым категориям, а по возрасту (до 18 лет, после 18 лет) (Павсаний, VI, 14, 1; VI, 15, 1); сами игры не ограничивались по времени и могли продолжаться целый день (Плиний, VII, 84), с небольшими перерывами на отдых.



Рис. 1243. Атлетические состязания (сверху вниз – чествование победителей, прыжки в длину, метание диска, кулачный бой, борьба, награждение победителя, панкратион, призы игр, бег с факелом). Фрагмент римской мозаики начала IV в. Гафса. Городские музеи.

    По греческой традиции, беговые состязания, в свою очередь, подразделялись на несколько видов: обыкновенный бег (stadium), при котором нужно было пробежать, обогнав соперников, определённое расстояние, обыкновенно – 1 стадий; двойной бег (diaulos), где нужно было пробежать стадий от начала до конца и обратно; и длинный или продолжительный бег (dolichos), участники которого должны были несколько раз (от 7 до 12 и даже до 24) обежать стадион (Платон. Законы, 833a-c). Старт бегунов происходил сразу после того, как опускалась специальная верёвка или канат (Лукиан. О доверчивом отношении к клевете, 12; Похвала Демосфену, 3; Гелиодор. Эфиопика, IV, 1).

С развитием военного искусства, для демонстрации особой ловкости и выносливости, был введён бег в вооружении (hoplitodromos) и бег с факелами (lampadodromia), во время которого участники бега, держа в руках зажжённые восковые факелы (которые легче гасли, нежели смоляные), должны были или добежать до цели, не погасив факелы (Павсаний, I, 30, 2; V, 8, 10; VI, 10, 4; Гелиодор. Эфиопика, IV, 1), или, пробежав известное расстояние, передать горящий факел другим, свежим атлетам (Геродот, VIII, 98; Лукреций, II, 79).



Рис. 1244. Атлет, прыгающий в длину. Фрагмент мозаики II в. Остия Антика. Термы Порта Марина.

    Во время прыжков в длину состязавшиеся становились на возвышение на стадионе и с него прыгали вдаль: обыкновенно без разбега, лишь размахивая перед прыжком свинцовыми гирями в руках – для того, чтобы придать телу наибольшее поступательное движение (Лукиан. Анахарсис, 27) (Рис. 1244). При этом или отмечалось бороздой расстояние, которое следовало перепрыгнуть, или измерялась длина прыжка каждого атлета.



Рис. 1245. Дискобол. Фрагмент мозаики II в. Остия Антика. Термы Порта Марина.

    При метании диска все участники состязаний брали диски одинакового веса (средний вес – около 5 фунтов) и с небольшого возвышения, размахнувшись изо всех сил (иногда для увеличения силы броска употреблялся особый ремень), старались метнуть его как можно дальше (Гораций. Оды, I, 8, 11; Проперций, III, 14, 10; Марциал, XIV, 164, 1-2). По итогам соревнования отмечалось только место первого падения диска на землю. Искусство метания копья (ακοντισμος) также входило и в состав праздничных состязаний. Копьё обыкновенно метали в определённую цель, но иногда – просто на дальность (Проперций, III, 14, 10).

    Стадион Домициана, построенный после пожара 80 г., предназначался, прежде всего, для проведения игр в честь Юпитера Капитолийского (agon capitolinus), проходивших раз в 4 года, которые были организованы по греческому образцу и включали в себя как гимнастические, так и мусические состязания. Однако конные ристания на стадионе не проводились и поэтому на нём не были предусмотрены стойла для лошадей и продольная площадка (spina), разделяющая арену.



Рис. 1246. Призовые венки победителя Олимпийских и Капитолийских игр. Фрагмент греческого барельефа I в. Истм. Археологический музей

    Капитолийские игры, проходившие, вероятно, в сентябре, были приравнены к Олимпиаде. Светоний подробно рассказывает о ходе игр, учреждённых Домицианом: «Учредил он и пятилетнее состязание в честь Юпитера Капитолийского; оно было тройное – музыкальное, конное и гимнастическое – и наград на нём было больше, чем теперь: здесь состязались и в речах по-латыни и по-гречески, здесь, кроме кифаредов, выступали и кифаристы, в одиночку и в хорах, а в беге участвовали даже девушки. Распоряжался на состязаниях он сам, в сандалиях и пурпурной тоге на греческий лад, а на голове золотой венец с изображениями Юпитера, Юноны и Минервы; рядом сидели жрец Юпитера и жрецы Флавиев в таком же одеянии, но у них в венцах было ещё изображение самого императора» (Светоний. Домициан, 4, 4; Цензорин, XVIII).



Рис. 1247. Стол с призами за атлетические состязания. Фреска I в. с виллы Фанния Синистра в Боскореале. Неаполь. Национальный археологический музей.

    Римские поэты не раз упоминают дубовый венок, вручаемый императором, который был высшей наградой Капитолийских игр (Светоний. Домициан, 13, 1; Марциал, IV, 1, 6; IV, 54, 1-2; IX, 3, 8; IX, 23, 5-6; IX, 40, 1; Ювенал, VI, 387-388) (Рис. 1246). Впоследствии этими состязаниями, «в которых обнаруживается умение и сила», руководили поочерёдно коллегии жрецов, под председательством самого императора (Геродиан. I, 9, 2), которые и избирали лучшего борца, актёра или поэта. Причём, исходя из высокого статуса этих игр, в них могли принимать участие только свободные граждане, а не рабы (Жизнеописания августов. Александр Север, XXII, 2). Уже в эпоху Возрождения в Риме, по образцу Капитолийских игр, проводились увенчания знаменитых итальянских поэтов, среди которых первым получил венок Ф. Петрарка – в 1341 г. (Петрарка. Слово, читанное в Риме, 6).  



Рис. 1248. Стол с призовыми чашами и пальмовыми ветвями победителей, кошели с денежными призами. Фрагмент римской мозаики III-IV вв. Пьяцца Армерина. Вилла Романа дель Казале

    Но, несмотря на все почести, пренебрежение к атлетам в Древнем Риме и в дальнейшем было очень распространено. Ещё Цицерон с насмешкой писал об их изнеженности: «Старушки часто не едят по два-три дня – а отними на один день еду у атлета, и он с криком всплачется к Юпитеру Олимпийскому, которому служит, что он так больше не может. Велика сила привычки!» (Цицерон. Тускуланские беседы, II, 40). Не менее презрительно замечание Марциала об атлетических упражнениях:

      Что тебе мускулы рук утруждать нелепою гирей?
          Право, полезней мужам рыть в винограднике рвы.

                                                                         (Марциал, XIV, 1-2)

    Сенека в своих письмах также даёт им безжалостную оценку: «Много неприятного ждёт тех, кто рьяно заботится о теле: во-первых, утомительные упражнения истощают ум и делают его неспособным к вниманию и к занятиям предметами более тонкими; во-вторых, обильная пища лишает его изощрённости. Вспомни и о рабах наихудшего разбора, к которым поступают в обучение, хоть этим людям ни до чего, помимо вина и масла, нет дела, и день прошёл для них на славу, если они хорошенько вспотели и на место потерянной влаги влили в пустую утробу новое питьё, ещё в большем количестве. Но ведь жить в питье и потении могут только больные желудком!» (Сенека. Письма, XV, 3).

    В других письмах Сенека ещё не раз порицает атлетические упражнения, распространившиеся среди римлян: «И борцов, у которых вся наука – масло да пыль, я изгоняю из числа тех, кто занят свободными искусствами, – не то мне придётся принять туда и составителей мазей, и поваров, и всех прочих, приспособивших свой ум к нашим наслажденьям. Скажи мне, прошу, что общего со свободой имеют эти блюющие натощак толстяки с ожиревшим телом и отощавшей, одряхлевшей душою? И неужто мы будем считать свободным искусством всё, в чём упражнялась, не присев, молодёжь во времена наших предков: метанье копья, удары колом, верховая езда, владенье мечом? Они не учили детей тому, чему учатся, не двигаясь. Но ни то, ни другое не учит добродетели и не вскармливает её. Что толку править конём и удерживать его бег уздою, покуда тебя самого несут необузданные страсти? Что толку побеждать в борьбе и в кулачном бою, когда тебя самого побеждает гнев?» (Сенека. Письма, LXXXVIII, 18-19).  



Рис. 1249. Греческий борец-победитель. Фрагмент мозаики конца III в. из терм Каракаллы. Рим. Ватиканские музеи.

    Плиний находил, что борцы и атлеты прожорливы, как лошади (Плиний, XVIII, 63), а Марциал в одной из своих эпиграмм рисует образ идеального римского юноши:

    Ты ж ни в ручной, ни в пузырный, ни в сельский мяч не играешь,
    В термы придя, и тупым палку не рубишь клинком.
    Ты не вступаешь в борьбу, натёршись липкою мазью,
    И не стремишься поймать ты запылённый гарпаст.
    Бег ты один признаёшь у источника светлого Девы
    Иль где любовью горит страстной к сидонянке Бык.
    Бег - это лучше всего, а на всяких свободных площадках
    Всякого рода игрой тешится только лентяй.

                                                                 (Марциал, VII, 32, 7-14)

    Сенека, живший рядом с термами, где собирались борцы и атлеты, даёт весьма живую зарисовку их обычного времяпрепровождения: «Сейчас вокруг меня со всех сторон – многоголосый крик: ведь я живу над самой баней. Вот и вообрази себе всё разнообразие звуков, из-за которых можно возненавидеть собственные уши. Когда силачи упражняются, выбрасывая вверх отягощённые свинцом руки, когда они трудятся или делают вид, будто трудятся, я слышу их стоны; когда они задержат дыханье, выдохи их пронзительны, как свист; попадётся бездельник, довольный самым простым умащением, – я слышу удары ладоней по спине, и звук меняется смотря по тому, бьют ли плашмя или полой ладонью. А если появятся игроки в мяч и начнут считать броски, – тут уж всё кончено» (Сенека. Письма, LVI, 1).  



Рис. 1250. Борцы. Фрагмент римской скульптуры II в. Остия Антика. Школа Траяна.

    Убийственную характеристику борцам даёт и римский врач Клавдий Гален, насмехаясь над их обычаем натирать перед состязаниями своё тело маслом или воском, а затем посыпать его песком (чтобы не скользило) (Плиний, XXXV, 168; Марциал, IV, 19, 5; VII, 32, 9; Плутарх. Помпей, 53; Застольные беседы, II, 660B; Лукиан. Анахарсис, 1-2, 29): «B чём же тогда они проявят свою силу, чем будут гордиться? Может быть, тем, что целый день валяются в пыли? Но этим отличаются и перепела, и куропатки. И уж если гордиться этим, то следует гордиться и тем, что целый день моешься в грязи» (Гален. Протрептик, 13).

    Раннехристианская традиция, которую выразил в своём трактате «О зрелищах» Тертуллиан, не сильно отличается от языческого презрения к атлетическим играм: «Ты возразишь, что в Писании упомянут стадион (1 Кор. 9:24). Это правда; но правда и то, что нельзя без срама смотреть на всё там происходящее: на кулачный бой, на попирания ногами, на пощёчины и на другие буйства, обезображивающие лицо человека, сотворённого по образу Божьему. Ты не одобришь безумных состязаний в беге, прыжках, метании диска и копий, упражнений для непомерного развития тела, нарушающего пропорции, установленные Богом; тебе не понравятся атлеты, раскормленные по правилам праздной греческой науки. Вообще, борьба – изобретение сатаны: он начал её с тех пор, как искусством своим поверг ниц наших прародителей. Движения борцов – не что иное, как увёртки, похожие на извивы адской змеи. Они цепляются, чтоб остановить противника, нагибаются, чтоб обхватить его, скользят, чтоб от него увернуться. От венков и наград никакой пользы; так стоит ли искать удовольствия от наград?» (Тертуллиан. О зрелищах, 18).

    Далее Тертуллиан выносит окончательный приговор античным развлечениям и играм: «Думаешь ли ты, что дозволено предаваться ярости вне цирка, беспутствовать вне театра, бесчинствовать вне стадиона, быть жестоким вне амфитеатра, потому что Бог видит всё и вне портика, и вне лож, и вне ступеней? Не обманывайся: что Бог осуждает, то нигде и никогда не позволительно; что Бог запрещает, то всегда запретно» (Тертуллиан. О зрелищах, 20).

    Рассуждая о божественном гневе, Тертуллиан добавляет: «Неужели Богу угоден кулачный боец, который бритьём безобразит свое лицо, уподобляясь Сатурну, Исиде и Либеру, и подставляет его оплеухам, как бы в издевку над повелением Божьим? Дьявол, оказывается, тоже учит терпеливо переносить пощёчины! <…> Не уйдёт от наказания и кулачный боец: не зря Создатель наделил его рубцами от ремней, мозолистыми кулаками и распухшими ушами, а глаза ему дал только затем, чтобы они слепли от ударов» (Тертуллиан. О зрелищах, 23).

    Св. Киприан (ум. 258 г.), первый из африканских епископов, принявший мученический венец при Валериане I, также осуждал атлетические состязания на языческих играх: «Несчастное лицо подставляется под удары, чтобы только насытить, ещё более несчастное чрево! Кроме сего – какая срамота в самых состязаниях? Мужчина лежит под мужчиной, безстыдно обнявшись и сцепившись друг с другом. Высматривают, кто победит; но прежде всего побеждён уже стыд. Вот один нагой скачет пред тобой, другой с напряжённым усилием бросает вверх медный шар: не слава это, но безумие! Удали зрителя, – и ты представишь одну пустоту. Потому-то верующие, христиане, как несколько уже раз говорил я, должны убегать от этих столь пустых, пагубных и нечестивых зрелищ: надобно блюсти от них и зрение наше и слух. Мы скоро привыкаем к тому, что слышим и что видим. Ум человеческий сам по себе склонен к порокам; что же он сделает сам с собою, если будет иметь скользкие образцы телесной природы, которая охотно предаётся пороку, – что он сделает, если она будет ещё поощрена к тому? Да, нужно удалять душу от всего этого» (Киприан Карфагенский. Книга о зрелищах, 2).

    Стадион Домициана, предназначенный для атлетических игр и располагавшийся на севере Марсова поля, входил в особый комплекс общественных зданий, построенных для мусических и театральных действ. На южной оконечности Марсова поля стоял одеон Домициана (Odeum), также используемый для проведения музыкальных и театральных состязаний – в ходе игр в честь Юпитера Капитолийского. Рядом находился театр Помпея, первое постоянное театральное здание Рима, восстановленное Домицианом после пожара 80 г. (Дион Кассий, LXVI, 24, 2).  



Рис. 1251. Совмещённый план стадиона Домициана и современной Пьяцца Навона с окружающей застройкой.

Стадион Домициана представлял собой вытянутый с севера на юг прямоугольник (длина – 275 м; ширина – 106 м) с закруглённым концом (σφενδόνη, sphendone) в северной части (Рис. 1251). План стадиона напоминал Большой цирк (Circus Maximus), но в гораздо меньших масштабах; арена, формой повторяющая очертания самого стадиона, была с трёх сторон окружена зрительскими трибунами, которые вмещали около 30 000 зрителей (Not. Reg. IX) (Рис. 1252). Конструкции и архитектурное оформление ярусов зрительских мест (cavea) имеют явные черты сходства с завершённым несколькими годами ранее амфитеатром Флавиев (Amphitheatrum Flavium). Мощные подпорные стены и пилоны из римского бетона с травертиновой фасадной и кирпичной внутренней облицовкой служили основанием трибун; фасады были решены в виде двухъярусной аркады с ордерной декорацией. Здесь применён тот же принцип облегчения ордера снизу вверх, что и в Колизее: ионический архитектурный декор нижнего яруса в верхнем сменяется коринфским.  



Рис. 1252. Стадион Домициана. Графическая реконструкция

В помещениях, выходящих в наружную галерею нижнего яруса стадиона, как и в Большом цирке, располагались лавки торговцев, ремесленников, а также бордели (Жизнеописания августов. Элагабал, XXVI, 3). Три главных входа, оформленные как торжественные пропилоны, располагались посередине обеих длинных сторон и по оси северного закругления; на фасадах они были выделены двухколонными портиками (фрагмент одной из колонн хиосского мрамора у северного входа сохранился до наших дней).  

    Единственное монетное изображение стадиона Домициана появляется на реверсе редкого аурея Септимия Севера (RIC 260; Calico 2518; Рис. 1253). Стадион на аурее представлен сбоку, так что на переднем плане видна его длинная сторона: фасад в виде двухъярусной аркады с ложей посредине и большими арками или воротами с обеих сторон. Ложа в центре – вероятно, императорская, тогда две условно изображённые фигурки внутри неё можно считать Септимием Севером и его сыном и соправителем Каракаллой.

    Стадион показан с высокой точки обзора, чтобы одновременно продемонстрировать и его фасад, и арену с закруглением справа, на которой стоят несколько фигур. Существует несколько вариантов штемпеля реверса аурея Севера, где эти фигуры на арене представлены: либо в виде стоящих 3 атлетов и 3 фигур с мечами (гладиаторы?) перед 2 сидящими фигурами (зрители?); либо - в виде двух пар борцов между 5 стоящими фигурами. В верхней части по периметру здания условно изображены, по-видимому, опорные мачты для натягивания тента от солнца – подобно таким же устройствам Колизея, изображённым на монетах Александра Севера и Гордиана III (Sear (II) 7825, 8008, 8093; Calicó 3095; Coh. Gordianus III 165, 166).  



Рис. 1253. Римская империя. Септимий Север, аурей 204 г.

    Рассматриваемый аурей датируют 204 г. и относят к третьему консулату Септимия Севера (на реверсе легенда – COS III) и первому консулату Каракаллы. Если считать сюжетом реверса аурея атлетические состязания перед Септимием Севером и его сыном, сидящими в императорской ложе, то можно предположить, что здесь изображено проведение Секулярных игр (Ludi Saeculares) 204 г.  
 
    По-видимому, именно состязания во время Секулярных игр на стадионе Домициана, и были изображены на аурее 204 г. Сами «вековые игры», отмечаемые в правление Септимия Севера, описываются римскими историками как «разнообразные зрелища одновременно во всех театрах, священнодействия и ночные празднества, устроенные в подражание мистериям» (Геродиан, III, 8, 9).

    Известно, что первые Секулярные игры были проведены при Августе в 17 г. до н.э. (Светоний. Божественный Август, 31, 4; Дион Кассий, LIV, 18, 2); вторые – при Клавдии в 47 г. (Тацит. Анналы, XI, 11; Светоний. Божественный Клавдий, 21, 2; Вителлий, 2, 5; Плиний, VIII, 160); третьи – при Домициане в 88 г. (Тацит. Анналы, XI, 11; Светоний. Домициан, 4, 3; Марциал, IV, 1, 7; Цензорин, XVII); четвёртые – при Септимии Севере в 204 г. (Геродиан, III, 8, 9; Цензорин, XVII); пятые – при Филиппе Арабе в 248 г. (Евтропий, IX, 3; Аврелий Виктор. О цезарях, XXVIII, 1; Жизнеописания августов. Гордиан, XXXIII, 1-3; Орозий, VII, 20, 2); шестые – при Гонории в 404 г. (Клавдиан. На шестое консульство Гонория, 390).

    При Септимии Севере стадион на Марсовом поле остаётся главным местом в Риме, где проходили атлетические игры и единоборства, – в том числе и женщин (Дион Кассий, LXXV, 16, 1). Во время «тяжёлых» единоборств (борьба, кулачный бой, панкратион), пользовавшихся наибольшей популярностью у публики, соблюдались определённые правила.  



Рис. 1254. Авгур и борцы. Фрагмент фрески этрусского саркофага VI в. до н.э. Тарквинии. Гробница Авгуров.

    Так, важнейшим элементом борьбы считался бросок, призванный вывести противника из равновесия и вынудить его к падению на землю. Для победного завершения поединка борец должен был трижды бросить своего противника (Сенека. О благодеяниях, V, 3), так что впоследствии «третий бросок» стал метафорой окончательной и безусловной победы (Платон. Евтидем, 277d).

    Бросок засчитывался, если противник падал на спину, живот, плечи, но касание земли коленом не влекло за собой поражения (Овидий. Метаморфозы, IX, 60-61; Гелиодор. Эфиопика, X, 31-32; Амвросий Медиоланский. Комментарии к псалмам, XXXVI, 15); хотя выражение «поставить на колени» также становится символом неблагоприятного положения, способствующего скорому поражению (Геродот, VI, 27; Филострат Старший. Картины, II, 21, 2). Особенно почётно в борьбе было уложить противника на спину (Греческая антология, XVI, 25).

    При выполнении бросков борцам разрешено было проводить болевые приёмы или удушающие захваты, также принуждающие противника сдаться (Лукиан. Анахарсис, 1; Эпиктет. Беседы, III, 26, 22; Нонн. Деяния Диониса, XXXVII, 602-609; Павсаний, VI, 4, 3; Поллукс, III, 155).  



Рис. 1255. Греческие атлеты (кулачный бой, панкратион, борьба). Фрагмент мозаики после 139 г. Остия Антика. Термы Нептуна

    Борцы начинали бой в стойке (ὀρθοπάλη, statio), в позиции вне захвата (Овидий. Метаморфозы, IX, 32-35; Гелиодор. Эфиопика, X, 31), но иногда поединок начинался стоя на коленях, в партере (ἀλίνδησις – греч. «катание», «валяние»), что позднее античными авторами стало сравниваться с любовно-эротической «постельной борьбой» (clinopale) (Лукиан. Лукий, 8-10; Греческая антология, XII, 206; XII, 222).  



Рис. 1256. Отдыхающий кулачный боец (на руках – цесты). Римская бронзовая копия I в. до н.э. с оригинала периода эллинизма. Рим. Палаццо Массимо

    Кулачные бои, известные римлянам ещё от этрусков (Ливий, I, 35, 9), считались наиболее популярными из всех видов атлетических единоборств, во время которых применялось специальное защитное снаряжение для рук – цесты (caestus), кулачные ремни с металлическими накладками (Цицерон. Тускуланские беседы, II, 40; Проперций. III, 14, 9; Вергилий. Энеида, V, 379; V, 401-405; V, 424-425; Тацит. Анналы, XIV, 20; Тертуллиан. О зрелищах, 23) (Рис. 1255, 1256).  



Рис. 1257. Римская республика. Л. Плеторий Цестиан, денарий 74 г. до н.э.

    Эти кожаные ремни, обложенные железом или свинцом, несомненно, были одним из узнаваемых атрибутов кулачных бойцов и ещё на денариях Луция Плетория Цестиана 74 г. до н.э. (Craw. 396/1a-b; Syd. 792, 792a; Рис. 1257) изображался атлет, несущий в руках победную пальмовую ветвь и размотанные цесты. Здесь видят намёк на когномен монетария (caestus = Cestianus), происхождение которого, видимо, как-то связано с атлетическими победами или с устройством игр представителями рода Плеториев.

    Следует отметить, что, по сравнению с современным боксом, в кулачном бою было меньше ограничений в использовании тех или иных приёмов. Так, бойцам разрешалось наносить удары не только кулаком, но и открытой ладонью, допускались удары в голову, по ногам и в туловище (но без явного членовредительства). Боевая стойка (gradus – лат. «шаг», «позиция») играла в поединке особую роль, позволяя наблюдать за противником и маневрировать во время всего боя. По свидетельству Цицерона, при нанесении удара бойцы издавали громкий крик, «от которого тело напрягается и удар становится сильнее» (Цицерон. Тускуланские беседы, II, 56).

    Красочный рассказ о поединке между Полидевком и аргонавтом Амиком, приведённый в идиллии Феокрита, можно считать одним из наиболее экспрессивных и безжалостных описаний кулачного боя:

        Громко воскликнула вместе героев дружина, увидев,
        Как ему страшные раны осыпали челюсть и губы,
        Как заплывали глаза в размозжённых, опухших орбитах.
        С толку сбивая его, кулаками будто без цели
        Начал махать Полидевк и, увидя, что тот растерялся,
        Разом попал в переносицу между бровями,
        Всё до костей размозживши лицо. Под ударом ужасным
        Навзничь свалился Амик, растянувшись на травах цветущих.
        ……………………………………………………………………..
        Но, наклонясь головой, своею рукою тяжёлой
        Метким ударом он слева в висок и плечо его ранил.
        Чёрная кровь потекла по виску из зияющей раны,
        И от удара во рту затрещали могучие зубы.
        Чаще всё бил Полидевк, всё лицо раздробляя и щёки,
        Мясо в клочки превратив.

                                                              (Феокрит, XXII, 99-106, 123-128)

    Как правило, состязание в беге, кулачном бою и борьбе следовало проводить «до полной победы» (Цицерон. О законах, II, 38), но если оба бойца устали, не желая сдаваться, они могли прервать поединок на некоторое время, чтобы восстановить свои силы (Аполлоний Родосский. Аргонавтика, II, 86; Аппиан. Гражданские войны, V, 37; Стаций. Фиваида, VI, 796-797).

    Если же бой длился слишком долго, без видимого перевеса сил, часто оба поединщика должны были просто стоять на месте, поочерёдно получая удары от соперника – без использования каких-либо средств защиты, за исключением определённого положения рук (Павсаний, VIII, 40, 3-4). Поединок не считался законченным, пока один из бойцов, обессилев от усталости, ран или отчаяния, не был вынужден объявить себя «завоёванным» (ἀπαγορεύειν)  (Павсаний, VI, 10, 2); знаком сдачи могла быть поднятая рука побеждённого (Феокрит, XXII, 130; Плутарх. Ликург, 19; Сенека. О благодеяниях, V, 3).  



Рис. 1258. Болевой приём во время панкратиона. Бронзовая греческая скульптура II в. до н.э. Мюнхен. Государственный музей античности.

    На состязаниях по панкратиону, объединившему в себе элементы борьбы и кулачных боёв (Плутарх. Застольные беседы, II, 4, 1; Эпиктет. Беседы, III, 25, 2-5; Лукиан. Анахарсис, 3), разрешалось использовать удары руками, ногами, головой, броски, болевые приёмы и удушающие захваты, – т.е. практически всё, кроме укусов, ударов по глазам и разрывов мягких частей тела (Филострат Старший. Картины, II, 6, 3-4; Лукиан. Жизнеописание Демонакта, 49; Павсаний, VIII, 40, 2).

    Специальный наставник (Лукиан. Анахарсис, 24) особо обучал будущих борцов тактике боя: «чтоб сделать совершенного бойца, показывает не только, как бить кулаком или ногою, не только, как одолевать схваткою, но и другие принадлежащие к сему искусству приёмы делать заставляет» (Квинтилиан, II, 8, 13). По мнению античных авторов, лучшим в панкратионе считался тот, кто борется лучше, чем кулачный боец, и боксирует лучше, чем борец (Флавий Филострат. О спорте, 36).  



Рис. 1259. Панкратион. Фрагмент римской мозаики IV в. Гафса. Городские музеи.

    Наиболее популярным панкратион стал только при Калигуле (Дион Кассий, LIX, 13, 9), который в период своего правления устраивал и обычные кулачные бои (Светоний. Калигула, 18, 1). Император Коммод, сам не чуждый атлетическим состязаниям, был задушен борцом Нарциссом, вероятно, именно во время тренировочного поединка в панкратионе (Дион Кассий, LXXII, 22, 5; Геродиан, I, 17, 11; Жизнеописания августов. Коммод, XVII, 2; Песценний Нигер, I, 5).

    После того как в 217 г. до н.э. амфитеатр Флавиев сильно пострадал от пожара, на стадионе Домициана стали проводиться и гладиаторские бои (Дион Кассий, LXXIX, 25, 2). Но именно гимнастические состязания, по греческому образцу, всегда оставались тут основным видом зрелища. Дион Кассий рассказывает, что в 218 г. при Элагабале во время Капитолийских игр (Ludi Capitolini), проходивших на стадионе, греческий атлет Аврелий Геликс победил одновременно в борьбе и в кулачном бою, что удалось в Олимпии после Геракла только 7 борцам, а в Риме – ещё ни одному (Дион Кассий, LXXIX, 10, 2-3).

    Это спортивное свершение Геликса было так известно, что нашло своё отражение в сюжете некоторых римских мозаик, изображающих единоборство между Аврелием Геликсом и борцом Александром (Рис. 1260). Здесь видно, что на руках бойцов надеты особые шаровидные перчатки (σφαῖραι, τὰ ἐπίσφαιρα), во время боёв по греческому образцу иногда заменявшие более традиционные «мягкие» (αἱ μειλίχαι, ἱμάντες μαλακώτεροι) или «жёсткие» (ἱμὰς ὀξύς) кулачные ремни (Павсаний, VIII, 40, 3; Феокрит, XXII, 108 ).  



Рис. 1260. Бой между Александром и Геликсом. Фрагмент мозаики начала III в. Остия Антика. Винная Лавка Александра.

    Вероятно, на стадионе Домициана, специально предназначенном для атлетических игр, и проходили различные спортивные состязания во время празднования 1000-летия Рима в 248 г., которое император Филипп Араб объединил с проведением Секулярных игр. Возможным памятником этих событий остался греческий анекдот из сборника того времени: «Педант на состязаниях в Риме в тысячном году увидел атлета, который потерпел поражение и плакал; в утешение он сказал ему: «Не горюй, на следующих тысячелетних играх ты наверняка победишь» (Филогелос, 62).  

    Римские историки IV в., рассказывая об императоре Александре Севере, сообщают, что «борцом он был первостепенным» (Жизнеописания августов. Александр Север, XXVII, 9) и в период его правления стадион был восстановлен, для чего был введён специальный налог (Жизнеописания августов. Александр Север, XXIV, 3). Видимо, устное предание об этом участии императора в ремонте стадиона сохранялось и в дальнейшем и поэтому, уже в средние века, стадион иногда назывался «цирком Александра» (Circus Alexandri) (Platner, 496). Стадион стоял ещё в 357 г., вызывая восхищение императора Констанция II, который отнёс его к «красотам Вечного Города» (Аммиан Марцеллин, XVI, 10, 14).

Впоследствии стадион Домициана стал местом добычи строительных материалов, но форма его арены сохранилась до наших дней, поскольку арена являлась самой большой площадью Рима, где время от времени происходили различные публичные состязания, бега и турниры (Giostra del Saracino), что нашло отражение в официальном названии площади (Circo Agonale), несомненно, происходящем от названия атлетических игр (ἀγών) по греческому образцу (Иоанн. Лид. О месяцах, IV, 30; Исидор. Этимологии, XVIII, 25). Со временем это название трансформировалось в Пьяцца Навона (Piazza Navona).

    Сильно пострадавшие трибуны стадиона всё же не были разрушены полностью: античные конструкции их нижнего яруса послужили основанием для средневековых построек, поэтому в планировке окружающих площадь городских кварталов до сих пор просматриваются очертания кавеи (Рис. 1261).  В VIII в. над западным крылом зрительских трибун стадиона была сооружена небольшая церковь в честь Св. Агнессы Римской (около 291-304 гг.), которая, по церковному преданию, претерпела здесь мученическую смерть: в аркадах стадиона находился бордель, куда отправили юную христианку Агнессу, отказавшуюся отречься от учения Христа (Пруденций. Гимны, XIV, 10-84). Голова казнённой Св. Агнессы находится сейчас в реликварии крипты базилики Сант Аньезе ин Агоне (Sant Agnese in Agone; Sant Agnese al Circo Agonale), построенной в 1672 г. на месте древней церкви.  



Рис. 1261. Пьяцца Навона. Гравюра А. Темпеста 1606 г.

Остатки бетонных стен с кирпичной облицовкой, лестниц и арочных проходов под трибунами были обнаружены в ходе раскопок 1886-1889 гг. в подвалах домов на северной стороне площади – на 10 м ниже уровня современной мостовой. Исследования северной части стадиона были продолжены в 1936-1938 гг., во время сноса и реконструкции застройки в квартале между Пьяцца Навона и Пьяцца ди Тор Сангуинья (Piazza di Tor Sanguigna); руины стадиона раскрыты и законсервированы в нижнем ярусе современного здания (Рис. 1262, 1263).  



Рис. 1262. Остатки фасадной арки северного входа на стадион Домициана. Рим. Пьяцца ди Тор Сангуинья

    Вероятно, в период античности стадион был богато украшен многочисленными произведениями искусства, по большей части в греческом стиле. К скульптурным украшениям стадиона Домициана предположительно относят так называемую статую Пасквино (Pasquino), найденную в 1501 г. в окрестностях Пьяцца Навона (Рис. 1264). Пасквино называют одной из первых «говорящих статуй Рима» (statue parlanti di Roma), к постаменту которой, начиная с XVI в., регулярно прикреплялись сатирические памфлеты и пасквили (pasquillo), высмеивающие современные политические события, а то и самих римских пап.  



Рис. 1263. Остатки трибун стадиона Домициана. Рим. Пьяцца ди Тор Сангуинья

    Как сейчас считают современные исследователи, этот сохранившийся обломок античного торса мог быть римской копией с эллинистического оригинала, изображавшего Менелая над телом убитого Патрокла (по мнению других – Аякса над телом Ахилла). Возможным автором скульптурного прототипа, послужившего образцом для статуи Пасквино, называют Антигона из Каристы на Эвбее (2-я половина III в. до н.э.); наиболее хорошо сохранившаяся римская копия скульптуры Антигона – в Лоджии деи Ланци во Флоренции (Рис. 1265).  



Рис. 1264. Так называемая статуя Пасквино. Римская копия I в. (?) с оригинала периода эллинизма. Рим. Пьяцца деи Пасквино  



Рис. 1265. Менелай над телом Патрокла. Римская копия I в. с оригинала III в. до н.э. работы Антигона (?). Флоренция. Лоджия деи Ланци

    Пьяцца Навона с конца XV в. и до 1869 г. была рыночной. Её ансамбль, сложившийся в XVII в. – одна из вершин римской архитектуры эпохи барокко. Украшением площади служат три фонтана: фонтан Мавра (Fontana del Moro) и фонтан Нептуна (Fontana del Nettuno), построенные в южной и северной частях площади; а также - фонтан Четырёх рек (Fontana dei Quattro Fiumi) в центре Пьяцца Навона, возведённый в 1647-1651 гг. Дж. Бернини.  



Рис. 1266. Пьяцца Навона. Вид сверху

Сейчас в центре фонтана Четырёх рек, в окружении статуй, символизирующих главные реки четырёх частей света – Нил, Ганг, Дунай и Ла-Плату – стоит один из сохранившихся египетских обелисков (высота – 16,53 м), но он не был частью стадиона, хотя в иероглифической надписи на нём упоминается имя Домициана. В 309 г., после постройки цирка Максенция (Circus Maxentii) на Аппиевой дороге (Via Appia), этот обелиск из красного асуанского гранита был установлен на спине арены; поваленный и разбитый на четыре части, он пролежал в развалинах цирка Максенция до 1651 г., пока папа Иннокентий X снова не переместил его на Пьяцца Навона.

Надпись на обелиске, выполненная не египетскими, а римскими резчиками, представляет собой гимн в честь Домициана и божественных Веспасиана и Тита; по ней нельзя однозначно определить его первоначальное местоположение. Вероятно, он украшал храм Исиды (Templum Isidis) на Марсовом поле, восстановленный Домицианом.

    С 1810 по 1839 гг. на Пьяцца Навона регулярно проходили конные состязания (Corsi del Fantino), а с XVII и до середины XIX вв. ежегодно, в каждые выходные самого жаркого месяца августа, вся площадь для охлаждения заливалась: для этого стоки всех трёх фонтанов намеренно закрывались и они переполнялись водой. В наши дни, в период перед Рождеством здесь проводится ярмарка (Befana di piazza Navona), где продаются игрушки и подарки.
Денарий Гордиана III, Помощь с выбором
 
Понимаю Вас. Иметь в коллекции две монеты с идентичным сюжетом - это путь в бездну... ;)

Я бы второй денарий оставил, - стиль и детализация у него получше будут.
Подражание сестерцию Коммода или..., с таким персонажем на реверсе раньше не сталкивался.
 
[QUOTE]Денис 23 пишет:
Хотя у молодого Коммода есть схожий образ Виртуса, но там скорее всего мужской [/QUOTE]

Чтобы больше не занудствовать и не перегружать ветку офф-топом, коротенько выскажу ещё раз свою, сугубо личную, точку зрения. Никакого «мужского Виртуса» не существует (не путать с монетками, где изображён император в военном доспехе и монетная легенда VIRTVS, VIRTVTI и т.п. просто указывает на храбрость как добродетель правителя).

Ну, не может один ЯКОБЫ мужик (Virtus) быть женой другого мужика (Honos), а потом ещё и родить дочку-богиньку. Римляне – это, конечно, европейцы, но, как мне кажется, сегодняшнее европейское отношение к многообразию гендера им было чуждо и в нумизматической пропаганде ЭТО не нашло своего отражения.

P.S. Кстати, на рассматриваемой монете Коммода изображена богиня Рома. Ну, это так, к слову. :)
Подражание сестерцию Коммода или..., с таким персонажем на реверсе раньше не сталкивался.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
Либо его женская вариация - Виртута, спутница Марса, вдохновлявшая римлян на боевые подвиги ради отечества.[/QUOTE]

Маленькое уточнение…

ВИРТУТА (Virtus – лат. «мужество», «храбрость», «стойкость», «доблесть») – в римской мифологии понятие религиозной и политической морали, персонификация воинской храбрости и доблести как главной добродетели римского народа. Связана браком с Гонором (Honos) – почестью, служащей наградой за доблесть (Овидий. Фасты, V, 24–25). Виртута была матерью богини плодородия Майесты, которую Овидий называет персонификацией Мощи (Овидий. Фасты, V, 24–28; V, 45–52).

Т.е. Виртута = «Виртус» и не является «женской ипостасью», а и есть женская персонификация, супруга Гонора.
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
Но разве в иудаизме козел значился нечистым животным? Тут ведь речь идет вероятно не о всех козах и козлах, а об одном, конкретном - "козле отпущения", в один день в году?[/QUOTE]

Да, Вы правы – я очень неточно выразился. Мясо козла, действительно, разрешалось употреблять в пищу. Но вот сам «образ» козла у иудеев почти всегда имел негативную коннотацию.

Он олицетворял людей неправедных (Матфей 25:32), нечестивых вождей народа (Иезекиль 34:17) и даже символизировал враждебную иудеям империю Александра Македонского (Даниил 8:5–14).

Для сравнения. У греков, насколько я знаю, единственным враждебным к козлам был Дионис – за то, что они подгрызали корни виноградной лозы, а уж этого простить никак нельзя! ;)
Разное интересное, Древний Мир: история, археология, ссылки, тексты, фото, видео, отчеты.
 
[QUOTE]Avitus пишет:
Наиболее полное описание ритуала, известного как Мамуралия, дан  Иоанном Лидом  в его работе VI века De mensibus («Относительно месяцев»). Лид пишет, что старик, которого звали Мамурий, был одет в шкуры животных и избиваем белыми палками означающими ветви, которые были очищены, лишены коры.

Лид не утверждает, что старика изгоняли из города, но учёные обычно делают вывод, что это происходило. Как изображено в мифе об анкиле, ремесленник Мамурий казался бы благодетельной фигурой, и его наказание так и не было приведено в силу.[/QUOTE]

Вставлю свои три копейки, если позволите. Месяц март не только был первым месяцем древнеримского года, но и первым месяцем весеннего земледельческого цикла, открытия навигации и т.п.

Весь март был посвящён Марсу – но не как богу-воину, а как богу-земледельцу (это его первые, древнейшие функции). Поэтому всю первую половину марта проходили игры и праздник в честь Марса, в состав которых также вошёл праздник Мамуралии.

Иоанн Лид (VI в.) был уже византийским писателем-христианином и его толкование Мамуралий как праздника изгнания «козла отпущения» – основывается на христианской интерпретации этого символа, которая, в свою очередь, опирается на представления иудаизма.

Подобные обряды изгнания, отвращающие беды, были, к примеру, и у греков. Плутарх описывает древнейший обряд «изгнания голода», когда после жертвоприношения на очаге Гестии, изгоняют через двери одного из домочадцев, ударяя его ивовым прутом и приговаривая: «Вон голод; сюда – богатство и здоровье!» (Плутарх. Застольные беседы, VI, 8, 1).

Однако у римлян всё было более системно и очистительные циклы, в основном, проходили в феврале, а уже в марте вовсю шли обряды для призвания плодородия и плодовитости. Кстати, и удары палкой или бичом далеко не всегда были негативными проявлениями. В праздник Луперкалии голые (скажем так, не очень одетые) мужики бегали по Риму и от души хлестали матрон и девушек ремнями, вырезанными из козьих шкур – для лучшего деторождения. И те с радостью подставляли спины и животы!

Коза и козёл, опять-таки не были для римлян «нечистыми» животными – как это было у иудеев и христиан. Напротив, коза была важным животным в культе Юноны, в её шкуру (символ защиты и плодовитости) одевалась Юнона Соспита, её шерсть использовалась во время жертвоприношений как лучшее очистительное средство и т.д.

Поэтому очень осторожно предположу, что удары прутом по шкуре входили в целую систему древнейших, уже не совсем понятным римлянам, но «мирных» обрядов, проводимых римскими салиями - куда также входили танцы и прыжки, вынос «священных» щитов-анкилов, конные ристания и др.

О значимости Мамуралий, где важную роль играют козы и их шкуры можно судить по некоторым иконографическим данным.  



Вот римская мозаика 250–300 гг. с виллы Боргезе, где салии лупцуют шкуру – на фоне культовой статуи Марса Мстителя. Учитывая, что март был посвящён Марсу, думаю, перед нами ещё одно изображение проводимых Мамуралий.



И вот ещё рисунок-заставка к «Хронографу 354 года», где показана персонификация марта. Сам античный оригинал иллюстрации до нас не дошёл, но сохранилось несколько копий, сделанных уже в 1400-х – 1500-х гг. Понятно, что тут, после нескольких поэтапных копирований, сохраняется принцип «испорченного телефона», но всё же основная композиция вполне представима…

Как видим, и тут козлик, любовно приобнятый мальчиком-персонификацией, занимает своё важное место, являясь понятным символом месяца.

Всё изложенное – ИМХО, разумеется.:)
Позолоченная монета
 
[QUOTE]vvarbanov пишет:
Некоторое время назад читал, что у этой позы с молитвенно поднятым лицом есть особое название, но я его забыл. Давно пытаюсь вспомнить как это называеться, вы можете мне помочь?[/QUOTE]

В биографии Константина Великого, написанной его современником Евсевием Кесарийским, есть такой рассказ о Константине: "Сколь глубоко укоренилась в душе его сила божественной веры, можно заключить и из того уже, что на золотых монетах он повелел изображать себя со взором, обращённым горе и устремлённым к Богу, в виде молящегося. Такие отпечатки расходились по всему Риму, а в самих дворцах некоторых городов над входными дверями находились изображения, представлявшие его стоящим в прямом положении, со взором, устремлённым на небо, и с руками молитвенно воздетыми горе" (Евсевий Кесарийский. Жизнь Константина, IV, 15).

Т.е. "возвести очи горе" = поднять глаза вверх, к небесам.

P.S. В слове "горе" ударение на первом слоге.
Изменено: Никто - 11.11.2021 09:34:29
Юлия Мамея без диадемы, Атрибуция
 
[QUOTE]caracalla пишет:
Ты слышал, чтобы кто-то хотя бы приблизился к этому?     Я - нет. Даже поклонники Светония - прочитали - восхитились - и 9 монет подобрали... А вот еще трех персонажей из творения Светония - ждут и ищут. Хотя пару раз подборку - полную - видел. Более реальная задача...  [/QUOTE]

Ну, «12 цезарей» в серебре – это не фокус! Видел пяток таких подборок, даже у меня есть. Там всегда одна беда – не очень идеальные (мягко говоря) денарии Калигулы и Клавдия. Вот «12 цезарей» в золоте – это, да! Таких у нас, в Москве, лицезрел аж две! И это частные лица, не музей Аликперова. Только Юлий Цезарь в золоте – это немножко «за уши» притянуто, Веста это…;)
Юлия Мамея без диадемы, Атрибуция
 
[QUOTE]caracalla пишет:
Даже если Андрей Пятыгин не смог приблизиться к "конечному результату", то что говорить об остальных? "Неофиты" просто часто не представляют, во что ввязались, собирая "по мордам"... Эта тема кажется "легкой"... [/QUOTE]

Тема римских «морд», конечно, нелёгкая, но кто сказал, что нужно обязательно собрать ВСЁ? Такая недостижимая задача не стояла и не стоит, вообще-то. Это как в книгах – нагло попытаться собрать, скажем, все издания Льюиса Кэрролла, всего-то на русском языке. Спорим, не получится, даже при любом количестве выделенных на это денег? А ведь это тиражные и относительно недавние издания…

Все мировые нумизматические коллекции «помордовок» (о которых слышал, видел, читал) очень избирательны. Даже самые богатые собиратели сами ставят себе некие обоснованные ограничения: либо в одном металле (только золото), либо в одном номинале (только сестерции), либо до какого-то правления (до Флавиев, до Северов, только «поздние» императоры), либо вообще одна, но любимая династия и т.п. Лично мне всегда была интересна, прежде всего, историческая и эстетическая составляющая.

Интересные люди, интересные лица (иногда ужас какие страшные, но именно этим и любопытны!), первые дома правителей (Юлии-Клавдии, Флавии, усыновлённые императоры и Антонины, Северы), период военных императоров, доминат-тетрархия, дом Константина, дом Валентиниана-Феодосия, – всё это более-менее достижимо, если не сильно спешить и ограничиться серебром, бронзой и биллоном в состоянии Good Very Fine (а кое-что и Very Fine). А вот когда резко поднимешь критерии сохранности монет или в узурпаторов упрёшься, или «позднее» золото пойдёт и никаких других вариантов нет – усё, сливай воду!.. В общем, не очень-то и хотелось, зелен виноград! :)
Юлия Мамея без диадемы, Атрибуция
 
[QUOTE]vag пишет:
Вы угадали, я - "пионЭр", "ирисочник" и "по-мордовец" в одном лице, и совершенно этого не стесняюсь, поскольку Рим для меня - очень интересная и увлекательная, но не основная тема нумизматики. [/QUOTE]

В своё время Андрей Пятыгин делал список-ценник более-менее всех «морд» правителей на римских монетах.

Список этот не бесспорный, большинство цен уже давно ускакало на конях реальности в надзвёздную высь фантазий, но всё же хоть какое-то представление и соотношение по редкости он даёт…

           

Что же касается тех, кто собирал (или собирает) «морды» – и я с удовольствием поплескался в этом болотце. Если исходить из приведённого списка, то всё, чего я смог достичь – 166 «морд». Учитывая, что 19 монет из списка уникальны (т.е. никто и никогда их не купит, а всякие там Британские музеи и Парижские Кабинеты медалей их не продадут), а штук 30 и без этого стоят совершенно фантастические суммы, – мой результат ещё вполне неплох…

P.S. Кстати, я бы ещё римских «морд» штук 80-90 к этому списку добавил бы. Правда, там, в основном, будет очень редкая Республика и почти ненаходимая «провинция» ;) :
https://www.staraya-moneta.ru/forum/messages/forum71/topic198276/message2104067/#message2104067
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 След.

© 2005-2024. Все права защищены. Пользовательское соглашение



Реклама. Рекламодатель: ООО «Нумизматическая фирма Русское Наследие» ИНН 7707344055.



  Маркетъ-плейсъ СМ:

● Монеты России до 1917 ● Монеты РСФСР, СССР 1918-1991, монеты Новой России с 1992 ● Медали, награды до 1917, знаки, жетоны России ● Подарочные и коллекционные наборы монет и медалей ●  Боны ● Антиквариат ● Литература по коллекционированию. Книги и каталоги ● Аксессуары для хранения и работы с коллекцией ●