В дореволюционном ценнике, в котором указаны цены покупки (не продажи!) монет, наткнулся на рукописные пометы. Одна из них поставила в тупик: "фелъ кверху ногами" (если правильно прочитал) для рубля 1896 года. Что имеется в виду - "перевертыш"? Тогда кто такой "фелъ"?
Александр, согласен со многим, о чем Вы живо и талантливо написали выше: и про ИЧ, и частично про СК, и особенно про нумизматическую нирвану. Но, на мой взгляд, иногда вы смешиваете СК и продвинутого, прокачавшего уровни успешности и хитрости МК. Все-таки не всегда количество переходит в качество. По моим наблюдениям, СК не работает напрямую с инвесторами, не посещает аукционы, и тем более не "вымещает на юнцах все былые обиды и унижения от своих прошлых клиентов". Попробую позже раскрыть это подробнее. Пишите еще! [QUOTE]Александр пишет: Да и в монетах МК лучше разбираются.[/QUOTE] Хорошая шутка :).
В продолжение темы, спустя четыре года. И в этот раз навеяло одним обсуждением.
МК различает разные степени подлинности, выделяя высшую – «безусловную» (естественно, в его коллекции все предметы «безусловно подлинные»). СК в вопросах подлинности придерживается трех постулатов: 1) безусловно подлинных монет не бывает, 2) безусловно поддельные монеты – это только монеты из пластилина, 3) если фальшивую монету невозможно отличить от настоящей, то ее можно смело считать таковой (но почему-то в свою коллекцию их не помещает).
МК, найдя редкую монету, пытается продать ее за несуразную цену. Осмеянный всеми, он постепенно снижает цену, в результате отдает предмет дешевле покупки и понимает, что делает что-то не то. СК всегда знает, что и кому предложить в данный момент. В редких случаях отказа он автоматически повышает цену.
МК всегда отдает монету тому, кто больше даст. СК – тому, кому она больше нужна (как правило, он же больше всех и платит – но это уже другой вопрос).
МК пытается собрать коллекцию, покупая монеты со словами «не для продажи, только для коллекции» (особо циничные говорят «ради науки»). На предложение продать дороже гордо отвечают отказом, но нуждаясь в деньгах, быстро «сливают» все за треть цены. СК изначально декларирует продажу любой монеты из своей коллекции за тройную цену, зная, что всегда сможет возместить потерю.
МК постоянно носится с «шайбами» из драгметаллов, распираясь от осознания своей крутизны. СК даже в повседневной жизни не употребляет слова «з..лото», заменяя его эвфемизмами. Естественно, в общественных местах ничего, подпадающего под старую статью 88 УК СССР, при себе не имеет.
Основное богатство МК – множество альбомов, которые он достает из всех потайных мест. Самые бесстрашные носят рюкзаки, набитые старыми потертыми холдерами. СК бережно хранит лишь рукописный список содержимого банковских ячеек со всем нажитым непосильным трудом (то место под дубом, где закопал банку с з..том, благополучно забыл – чтобы не выдать ни при каких обстоятельствах). В общественном месте с альбомом в руках замечен не был.
МК посещает все отечественные аукционы (благо вход бесплатный) и без зазрения совести хватает за пуговицу всех платежеспособных посетителей, назойливо предлагая к просмотру содержимое своих замасленных альбомов. СК редко опускается до предложения – обычно он делает так, чтобы покупатель сам выпрашивал нужную ему (но, в общем-то, неликвидную) монету.
МК любит сбиваться в стаи, чувствуя себя уверенно в окружении себе подобных. Посторонний наблюдатель считает себя лузером, слыша доносящиеся непонятные слова «порвал МиМ», «Синкона отдыхает» и пр. СК по складу характера интроверт, при общении с коллегами большая часть времени уходит на обсуждение рыбалки и футбола.
Для МК очень важно мнение окружающих, он болезненно относится к справедливым словам в свой адрес: «жлоб», «убыток» и даже ласковому «придурок». СК самодостаточен и в одобрении посторонних не нуждается, помятуя о собаке и караване.
МК вырос в пространстве, свободном от долларов, и оперирует исключительно рублями. Имеет несколько банковских карточек, может даже провести платеж по безналу(!). СК, переживший многочисленные деноминации и обмены (и наживший на них), автоматически пересчитывает любую сумму в доллары, за рубли покупая только колбасу.
МК, чье становление как коллекционера происходило на фоне непрерывного роста цен, мнит себя гениальным дилером: как дорого бы он ни взял монету, спустя какое-то время ее чудесным образом удавалось продать еще дороже. В последнее время активно участвует в дискуссиях о том, будет спад или нет. СК о вероятности коллапса не задумывается: рынок обязательно схлопнется, вопрос лишь в том, как скоро это произойдет.
[B]Петрунин Ю.П. Монеты императрицы Елизаветы I. Монетная иконография. Очерки по нумизматике (монеты Елизаветы I). Каталог монет Елизаветы I. Таллинн, 2012. 213 с.: ил.[/B] Тираж 300 экз. Твердый переплет, увеличенный формат, мелованная бумага, цветные иллюстрации. Текст каталога на русском и частично английском языках. Опечаток мало.
Четвертая книга из формирующейся на наших глазах серии: первая посвящалась рублевикам Петра II, вторая – монетам Петра III, третья – монетам Екатерины I. Подача материала, классификация, оформление одинаковы для всех томов, поэтому новое издание в подробном представлении не нуждается.
Исследование традиционно состоит из двух частей. В первую вошли 8 очерков (глав): "[I]Историческая справка о периоде царствования императрицы Елизаветы I[/I]", "[I]Монетная иконография Елизаветы I[/I]", "[I]Бенжамен Скотт. Заметки о творчестве медальера[/I]", "[I]Гербовый орел Бенжамена Скотта[/I]", "[I]Тайные знаки на рублевиках Дасье[/I]", "[I]Тимофей Иванов – мастер синтеза в медальерном искусстве[/I]", "[I]Только ли три монетных штемпеля создал Самуил Юдин?[/I]", "[I]Таинственные червонцы 1756 г.: политика, война, криминал[/I]". Богато и красочно иллюстрированные очерки представляют собой мини-исследования, посвященные особенностям изображения на монетах, определению авторства штемпелей, нюансам почерка медальеров, реконструкции работы над портретными штемпелями и прочим интересным вопросам. Все они выполнены в рамках изучения монетной иконографии Елизаветы I, ее связи с деятельностью конкретных медальеров и историческими событиями. Статьи написаны правильным живым языком, содержат логичные построения. Для работы над проблемами привлекался как нумизматический материал, так и различные опубликованные источники (в том числе чисто исторические работы Штелина, Павленко, Анисимова и других ученых).
Вторая часть книги – каталог монет Елизаветы I. Монеты отсортированы по годам, в пределах одного года – по убыванию номинала. Приводятся следующие данные: нормативные вес, проба и диаметр; тираж; гуртовое оформление; степень редкости по каталогам Ильина-Толстого, Узденикова, Биткина и авторская. Удобны традиционные формальные фразы, отражающие особенности данного экземпляра и облегчающие работу с каталогом ("[I]малая голова[/I]", "[I]обычный крест на державе[/I]" и т.п.). Дана цветная (обычно оригинальная, редко когда раскрашенная черно-белая) фотография каждого экземпляра с указанием источника. Но если в каталоге рублей Петра II фотографии и описания одной монеты занимают целую страницу, в каталоге монет Екатерины I мы видим уже по два рублевика на страницу, то в настоящей работе – до четырех рублевиков на страницу тех же размеров. Многие монеты сопровождены историческими или искусствоведческими комментариями.
Главное, что отличает каталог от прочих – это иконографический подход к описанию портретных монет. В его основу положено портретное сходство изображений императрицы с учетом важных деталей оформления лицевой стороны. Для поштемпельного разделения монет с портретом одного типа привлекаются уже традиционные дифференты: особенности легенды, элементы одежды и пр. Деление монет по типам портретов, попытка объяснить изменения рисунка, в том числе в пределах одного типа – все это резко выделяет работу из сонма традиционных каталогов. И если обычный каталог может написать ремесленник, то иконографический – только художник.
Если серебряные и золотые монеты рассмотрены подробно и будут интересны любому профессионалу, то медные – лишь "непрофильным" коллекционерам. Как и в предыдущей книге, автор честно предупреждает, что "[I]каталогизация медных монет стоит вне рамок настоящей работы, имеющей иконографическую направленность[/I]". За основу принят Корпус русских монет с его классификацией, сделаны небольшие добавления, в комментариях автор использует работы В.П.Рзаева. Не являясь специалистом по медным монетам, автор может использовать только опубликованные источники, поэтому удивляться и негодовать (например, "Я умею различать сестрорецкие и екатеринбургские пятаки, а автор нет!" ;) глупо – в научной среде принято ссылаться на чужие версии, только когда они оформлены в печатном виде.
Обсудить книгу можно здесь:
[I]Рекомендуется к приобретению[/I]. :)
[B][/B]
Книга "Монеты императрицы Елизаветы I" (2012), Обсуждение
Ветка для обсуждения книги Петрунин Ю.П. "Монеты императрицы Елизаветы I. Монетная иконография. Очерки по нумизматике (монеты Елизаветы I)" (Таллинн, 2012), описание которой можно найти в "НОВИНКАХ раздела "Каталоги монет России 1700-1917 гг.".
Копейка 1711 г. с клеймом Ц (раритет),, Помогите оценить
Достоверно известно лишь об одной копейке 1711 б/б, происходящей из клада 1893 г. (см. скан). Скорее всего, это второй известный экземпляр. Если сравнивать с недавно найденной копейкой 1726 (обсуждалась на форуме), то копейка 1711 б/б несравненно более редкая, менее популярная, но востребованная (для собирающих с учетом дворов). По цене ничего не могу сказать - только то, что ее может показать хороший очный, не интернет, аукцион.
Распространением занимается Союз бонистов (). Для приобретения по минимальной цене можно напрямую связаться с Александром Барановым (+7-916-170-87-96, a_g_baranov X mtu-net.ru, baranov X bonistikaweb.ru, a_g_baranov X mail.ru, только вместо X подставьте @).
[B]Номизма. № 2. М., 2011.[/B] 224 с.: ил. Тираж 300 экз. Статьи по императорскому периоду: * Мещеряков В.Н. Заметки о молдаво-валашской монете 1772-1774 гг.
[QUOTE]ПОСЪТИТЕЛЮ пишет: а кто переиздал А С Мельниковой книгу 1989 г ?[/QUOTE] Книгу готовило издательство "Наше слово", печатало и распространяет "Эксмо".
[QUOTE]inidax пишет: Было издание 1989г.Новое-2012г.дополнено цветными иллюстрациями некоторых монет,а также картинами русской истории.Текст без изменений.Работа научная и, несомненно, необходимая для ценителей чешуи.(Особенно,если нет первого издания).[/QUOTE] Все правильно. Текст первого издания сохранен без изменений, добавлены многочисленные цветные иллюстрации: гравюры, карты, портреты и пр. Черно-белые не самые четкие фотографии монет заменены на цветные изображения других экземпляров, но тех же штемпелей, что и в первом издании. Использованы фотографии монет из каталога сайта rus-moneta; их отбором занимался NS97. Таблицы, прилагавшиеся к изданию 1989 года, распределены (с уменьшением) по тексту. Научным редактором был сотрудник ГИМ В.В.Зайцев, поэтому нареканий к изданию ни у кого не возникло. Сыну Аллы Сергеевны книга также понравилась.
Название и оформление обложки определялось стилем серии энциклопедических словарей: "Монеты. Большая энциклопедия" (переводная книга Джеймса Маккея), "Российские марки и знаки почтовой оплаты. Большая энциклопедия", "Мечи и сабли. Большая энциклопедия" и пр. Издательство "Наше слово" вело переговоры и по переизданию очерков В.В.Узденикова (в рамках этой же серии), но памятуя о внимательности Узденикова к каждому слову и каждой иллюстрации, решили в предлагаемом формате переиздание не делать.
[QUOTE]Артур67 пишет: Трижды перечитал книгу. В ней такого вывода нет. Это трактовка самого Bibliograf-а, к мнению автора никакого отношения не имеющая. О жетонах в книге говорится в одном абзаце, о реваншистах - в другом. Понятно, что разнесены тексты не просто так. Мысль книги совсем другая: прежде, чем заявить о себе и выпустить свою монету, сперва подумай. [/QUOTE] Поскольку возникли разночтения, уместно привести эти два абзаца, посвященные жетонам "Калининград" (С.245-247):
[I]"Еще более тревожным симптомом лично для меня показалась задумка с выпуском так называемых сувенирных монет для Калининграда – самого западного региона Российской Федерации. Чеканка этих монет начата в 2002 году на Санкт-Петербургском монетном дворе объединения "Гознак". Монеты выходили трех достоинств: 1 марка из особой разновидности латуни – томпака (сплава меди с цинком); 3 марки – из серебра; 20 марок – из золота. Серия формально посвящена 60-летию победы над фашистской Германией. Рисунки на монетах самые патриотические: танки, катюши, корабли, пушки, автоматы... По кругу надпись – "слава русского оружия". На обороте, вокруг обозначения номинала идет указание региона – "Западный анклав России. Калининград". Вроде бы все хорошо. Но если серия сувенирных монет приурочена к 60-летию победы над фашистской Германией, прославлению русского оружия, откуда в ней взялось обозначение номинала? Почему не рубли, как в победившем СССР, а как в побежденной Германии – марки? Что перед нами? Полет фантазии? Чья-то неуместная шутка? Чиновничья неуклюжесть?
Как мы знаем, нечто подобное в истории уже было: при Елизавете Петровне русские власти чеканили для Калининграда, тогда еще Кенигсберга, монеты с прусскими названиями. Но тогда в городе жили прусаки, а сейчас – русские. Тогда монеты чеканились, чтобы быстрее и проще включить новые территории в имперское пространство. Сейчас перед России таких проблем не стоит. Зато некоторые проблемы имеются в ФРГ, где сегодня есть влиятельные круги, которые любой ценой стремятся оторвать Калининград от Российской Федерации. Если не вернуть его в состав Германии, то хотя бы сделать независимым европейским государством. Для достижения этой цели проводятся самые разноплановые действия официальных и неофициальных организаций и лиц. Для них было бы хорошо, чтобы жители Калининграда связывали свое будущее не с рублями, а с марками. И пусть при этом гордятся чем хотят: автоматом Калашникова, матрешками, самоваром, валенками, крейсером Варягом, русским квасом... Главное, чтобы предметы гордости продавались за марки, не за рубли..."[/I]
В 1999 году в ГИМ планировался выпуск "Путеводителя по отделу нумизматики", в котором раздел по императорским монетам был написан В.В.Уздениковым. Книга издана не была, сохранился единственный сигнальный экземпляр с правками Василия Васильевича, страницу из которого выкладываю.
Фрагмент рукописи В.В.Узденикова (статья "Российские монеты XVIII в., отчеканенные в печатном кольце"), любезно предоставленной для нашего виртуального музея Б.А.Дулькиным, неизменным издателем очерков Василия Васильевича.
Думаю, что это вышло случайно. Пока не удалось спросить у Кудрявцева - резчика штемпелей, но при случае обязательно узнаю. Пока статья С.Зверева на тему жетонов.
!!! Справочник по допетровским монетам царской России !!!, (1533-1645)
Не возражаю против использования фотографий, сделанных мною, в данном издании ценника. Рекомендую до выхода книги заручиться разрешением других "вкладчиков" базы rus-moneta (только на представленных страницах вижу фотографии от Клещинова, канарейко и др.). Обидно именно то, что берут без спроса, как так и надо. Уверен, что любой нумизмат, узнав об участии в издании ценника уважаемого NS97, возражать не будет.
!!! Справочник по допетровским монетам царской России !!!, (1533-1645)
На тему копирайта сказано достаточно для того, чтобы каждый мог сделать свои выводы. Не думаю, что дальнейшая дискуссия что-либо изменит. Не могу представить, что авторы будут переверстывать книгу.
Первый блин вышел комом (речь не о содержании, а о копирайте). Сознательно или нет, это другой вопрос. Но сам формат ценника предполагает периодичность издания. Поэтому посмотрим, будут ли все фотографии в последующих изданиях помещаться только с разрешения тех, кто их делал. Если получат разрешения, вопросы снимутся; если как и "Волмар", использующий чужие фотографии в каждом издании, продолжат заимствования, увиливать и отпираться будет невозможно.
Предлагаю на этом остановиться, подождать выхода книги и обсуждать уже содержание.
!!! Справочник по допетровским монетам царской России !!!, (1533-1645)
Это не научное издание. Только плохие люди берут чужие вещи без спроса. Недавно вышедший каталог Гароста оказался бы в этом же разделе в случае рекламы его на сайте.
Нумизмат, помещающий фотографию в базу данных сайта rus-moneta.ru, дает согласие на использование фотографии в научных целях: "Размещая в раздел изображение монеты пользователь соглашается с использованием изображения и данных о монете в НАУЧНЫХ публикациях!" (выделение заглавными буквами организаторами сайта).
1. В приведенной странице 85 фотографии заимствованы из базы rus-moneta.ru, в том числе две (КГ 378 и КГ 393) : и
2. Эти фотографии помещены в базу данных сайта мною (см. внизу фото "Предост. Bibliograf") для использования в научных целях.
3. Рекламируемое издание есть торговый каталог, но никак не научное издание.
4. Разрешения на публикацию своих фотографий в торговом каталоге я не давал.
5. Следовательно, фотографии использованы незаконно.
[B]Чураков Д.О. История российских окраин в нумизматике.[/B] Беседы о территориальных, национальных и военных выпусках российских монет и иностранных монетах, связанных с историей России. [B]М., 2012. 264 с.: ил. [/B]Тираж 1000 экз.
Собиратели российских монет постепенно деградируют и все чаще выбирают темой коллекционирования что-нибудь блестящее и простое: например, монеты правления Николая II. Сакральными становятся знания того, почему на монетах последних лет выпуска отсутствуют знаки минцмейстера и/или обозначение монетного двора; избранные спорят годами и не могут понять, чем "галочка" на гурте отличается от "птички"; как нечто инородное отторгаются петровские монеты, не говоря уже о лежащих за гранью ливонезах и кырмызах; сказавшего "хиджра" записывают в кришнаиты.
На этом фоне радует появление книги, значительно расширяющей нумизматический кругозор и показывающей все многообразие российского нумизматического материала. В ней рассказывается о строительстве российского исторического пространства (терминология автора), о формировании Российской империи (и Советского Союза) с точки зрения нумизмата. Империя расширяется – на вновь присоединенных землях в денежное обращение входит общегосударственная монета или чеканится специальная региональная. При переносе границ в зону влияния попадают новые государства, или они переходят под российский протекторат – все это сказывается на их денежном обращении. При откате назад, пусть и временном, ситуация обратная.
Книга охватывает период от петровских времен до наших дней. Сначала в популярной форме излагается история той или иной военной кампании или дипломатических баталий, приведших к изменению границ России. Затем рассказывается о монетах, появившихся в результате этих событий: чеканка и обращение, тиражи, оформление и пр. В результате в работе освещаются областные и национальные выпуски (монеты для Сибири, Прибалтики, Грузии, Польши, Финляндии и др.), монеты для заграничных платежей (для Пруссии, Молдавии и Валахии, севские чехи, тымфы и т.д.), монеты государств, находившихся в зоне российского влияния (Крымское, Шекинское и Карабахское ханство, Бухарский эмират и др.). Нашли свое отражение и "авестинские" пятаки, и монеты Замостья, и железные боны германской оккупации, и даже малоизвестные выпуски Ионических островов и Кореи, имеющие отношение к нашей истории. Рассказывается и о монетах государств, вошедших в СССР, но перед этим успевших выпустить собственную монету (Бухара, Хорезм, Литва, Латвия, Эстония, Тува). Заканчивается книга современными монетами Российской Федерации и сопредельных государств.
Перед нами не каталог, коих и так выпущено более чем достаточно. Автор – доктор исторических наук, профессор кафедры Новейшей отечественной истории исторического факультета МПГУ им. В.И.Ленина. Поэтому в первую очередь книга интересна историческими событиями, в ней изложенными. Ознакомиться с монетами Бухарского эмирата можно и в каталоге Краузе, а чтобы узнать, как и зачем среднеазиатские государства получали российский протекторат, требуется искать специальную литературу. Теперь же и самые разнообразные монеты, имеющие отношение к российской истории, и основные события этой истории собраны в одной книге.
В своих исследованиях Чураков опирался в основном на работы П.П.Винклера, В.В.Биткина и В.П.Рзаева (последний упоминается особенно часто на страницах книги, часть иллюстраций законно взята из его двухтомника). Удивило, как современные доктора исторических наук работают с источниками. Так, автор утверждает, что очерки Винклера в наши дни не переиздавались, хотя никто иной как Государственная историческая библиотека в 2005 году выпустила 11 очерков в одной книге, и выходные данные есть в любой базе данных, а само переиздание – во многих библиотеках. Говоря о надчеканке персидских фулюсов, автор сначала излагает версию М.Северовой, а затем пишет, что наиболее качественные изображения персидских фулюсов ему удалось отыскать в каталоге Биткина. Но последний взял иллюстрации этих монет как раз из статьи Северовой (в ней самые четкие фотографии на мелованной бумаге). Получается, что Чураков саму статью не читал, а излагает версию с чьих-то слов. Раньше, в имперские времена, это было принято оговаривать.
Несмотря на то, что автор является коллекционером-любителем с 30-летним стажем (с 14 лет), в вопросах, связанных именно с коллекционированием, он зачастую "плавает". Так, севский чех – все еще "[I]одна из редчайших русских монет[/I]", ливонезы 1757 года "[I]чрезвычайно редки и встречаются в более или менее серьезных коллекциях[/I]", а чхали "[I]чрезвычайно редки и безумно дорог[/I]и". Поставила в тупик и характеристика сибирских медных монет: "[I]чеканка сибирских монет была не очень высокого, а иногда – просто отвратительного качества. Кружки для чеканки монет одного и того же номинала часто отличались диаметром и толщиной, далеко не всегда были ровные. Удар штемпеля редко приходился по центру.[/I]"
Книга написана с большим напором, вся пропитана имперским духом. Иногда в ущерб объективности. Так, номинал "марка" у монетовидных жетонов 2002 года "Калининград" ("Слава русскому оружию" ;) озадачивает автора ("[I]Что перед нами? Полет фантазии? Чья-то неуместная шутка? Чиновничья неуклюжесть?[/I]" ;) и заставляет предположить, что выпуск может быть связан с влиятельными кругами ФРГ, которые любой ценой стремятся оторвать Калининград от Российской Федерации. Последние серии "Шпицбергена", напротив, автор считает официальными и важными для сохранения российского присутствия на острове. Логично, но не имеет ничего общего с действительностью. Любой "советчик" старше 7 лет может рассказать, кто и зачем делал эти жетоны, и почему с такими номиналами. Коллекционер с 30-летним стажем обязан все это знать, а не строить предположения.
Общее впечатление: полезная информативная книга.
Обсудить книгу можно здесь:
[I]Рекомендуется к приобретению.[/I] :)
[B][/B]
Книга "История российских окраин в нумизматике" (2012), Обсуждение
Ветка для обсуждения книги Чураков Д.О. "История российских окраин в нумизматике" (М., 2012), описание которой можно найти в "НОВИНКАХ раздела "Нумизматические исследования"".
Не понимаю столь странной реакции. Готов подписаться под словами Василия [QUOTE]KOOT пишет: Волею В В Узденикова всё что было конфисковано у Х. лежало в запасниках ГИМ одной группой, так как оба были хорошо знакомы, но поделать ничего было нельзя, видимо надеялись "на будущее".[/QUOTE]
Сразу оговариваюсь: комментируется судебный очерк Ивана Кострова, а не уголовное дело и тем более не приговор суда, суждение о котором вправе высказывать лишь кассационная или надзорная судебные инстанции.
Раньше всего мне хочется отделить нумизматов от нарушителей правил о валютных операциях и спекулянтов валютными ценностями. До тех пор пока Стельмащук, Корчагин, Хидекель и Дудкин собирали золотые и серебряные монеты, ордена и медали для своих коллекций — никакого преступления они не совершали. На преступный путь они встали с того самого момента, когда начали торговать золотыми и серебряными монетами, извлекать барыши из их скупки и перепродажи. Это и есть нарушение правил о валютных операциях и спекуляция валютными ценностями — преступление, предусмотренное статьей 88 Уголовного кодекса РСФСР (подобные статьи есть в уголовных кодексах всех других союзных республик).
Валютные преступления, несмотря на относительно небольшую распространенность их, представляют значительную общественную опасность и законом отнесены к категории государственных преступлений.
Валютные преступления опасны тем, что они ослабляют систему строгого контроля Советского государства за валютными операциями и уменьшают поступление иностранной валюты в казну. Продажа ее по ценам так называемого «черного рынка» снижает курс советского рубля. Валютные преступления, как правило, способствуют совершению других преступлений — контрабанде, хищениям народного добра, спекуляции и т. п. Очерк Ивана Кострова наглядно подтверждает это. Нумизмат Хидекель кончил тем, что его лишили свободы.
Корчагин не только нарушал правила о валютных операциях, он спекулировал валютой и всем, что попадет ему под руку.
А Дудкин? Он, как видно из очерка, не только «грешил» валютными операциями, но и занялся незаконным промыслом — что также наказывается по закону.
Валютчики в силу природы, характера самого преступления часто завязывают связи с иностранцами — туристами, коммерсантами и т.п., выискивая среди них партнеров по валютным махинациям.
Суд над нумизматами (1971), статья из журнала "Человек и закон"
Процесс разбирательства окончен, судьи в последний раз удалились в совещательную комнату. Ждали их с нетерпением. И с таким же нетерпением вое присутствующие в зале — в особенности родные подсудимых и, конечно, сами подсудимые — выслушали приговор. Стельмащук и Хидекель — 4 года лишения свободы; Корчагин — 3 года; Дудкин — 3 года — условное осуждение с обязательным привлечением к труду на каком-нибудь предприятии.
Итак, суд сказал свое слово.
Всесоюзное общество филателистов, в состав которого входила секция нумизматов, тоже вынесло свой приговор: объявило о роспуске секции нумизматов. Наверное, рассудили примерно так: — Ах, вы спекулянты!.. Мы вас знать не хотим!..
Конечно же, руководители ВОФ знали, что на скамью подсудимых попали дельцы от нумизматики и что подлинные нумизматы — а их в секции 501 человек — ничего общего не имеют с этими дельцами, но уж если пресекать зло, так напрочь.
Не можем с этим согласиться. Аморальные махинации отдельных нумизматов с советскими орденами и медалями не могут скомпрометировать нумизматику как область человеческих увлечений.
Суд над нумизматами (1971), статья из журнала "Человек и закон"
Когда слушаешь дело четвертого обвиняемого, сидящего на скамье подсудимых, — Дмитрия Корчагина, то невольно думаешь: этот и сейчас не понял, за что его судят. Он больше всех ростом, сильный телом — электромонтажник по профессии и артист по душе. Еще в детстве он стал собирать спортивные значки. Набрал 250 значков — все олимпийские. Можно себе представить, какого труда стоила ему эта коллекция. Об олимпийских играх, о чемпионах и рекордах Корчагин может рассказывать часами, раскладывая перед вами значки. Спортивные флаги и эмблемы. Фигурки бегущих, плывущих, летящих спортсменов. На поле одного значка — иссеченный меридианами земной шар, на другом — голубь, парящий в синем небе...
Заниматься бы да заниматься Корчагину значками, но однажды он не удержался от соблазна совершить сделку, ничего общего с интересами коллекционера не имеющую, — обменял свою газовую зажигалку не два серебряных монгольских тугрика. Но поскольку Корчагин монеты не собирал, а собирал олимпийские значки, он тугрики затем продал, притом очень выгодно. Может быть, это был случай, когда слесарь-электромонтажник впервые узнал не из учебника, а из жизни, что деньги можно добывать не только трудом. В душе его страсть к олимпийским значкам сникла; он ступил на скользкую дорожку стяжательства.
Той же осенью 1969 года Корчагин купил за 750 рублей портретный серебряный рубль Павла I 1796 года. С месяц этот рубль лежал в коллекции рядом с олимпийскими значками. Скромные значки потерялись в лучах старинного русского серебра, на них теперь и смотреть не хотелось. Но через месяц Корчагин встречает Хидекеля, приоткрывает перед ним ладони с зажатым в них портретным рублем, и тот затрясся в нумизматической лихорадке. Спекшиеся от волнения губы смогли произнести одно слово; «Продай!» И когда Корчагин назвал цифру: «1260», Хидекель не мог ни осмыслить, ни опровергнуть — он отсчитал 1200 рублей.
И как снежный ком, несясь с горы, увеличивается в размерам и все время набирает скорость, так новые страсти, родившиеся в груди Корчагина, распалялись, влекли его на толкучку нумизматов. В его коллекции спортивных значков давно лежала серебряная звезда русского ордена Белого Орла. В свое время он отдал за нее кучу значков, не олимпийских и потому не нужных ему. Звезда приманила его лунным блеском, величиной и необыкновенным, романтическим названием. Потом он за 200 рублей купил знак того же ордена. Теперь же, в пору горячих страстей, он взглянул на эти нагрудные знаки новыми глазами и перепродал их Стельмащуку за 1000 рублей.
— Слушаю и ушам своим не варю! — говорил в кулуарах во время перерыва одни пожилой мужчина с клиновидной бородкой. — Он же коллекционер! По природе! По натуре!.. Однажды я зашел к нему на огонек. И что вы думаете? У него даже из маленьких бутылочек собрана коллекция. Сотня типоразмеров! А?.. Что вы на это скажете?..
В такт словам Дудкина Юрий покачивает головой, иногда приоткроет рот — как бы хочет сказать: «Да, да, так это и было». Что-то в них есть общее — в соседях по скамье. Хидекель так же, как и Дудкин, имеет вид растерянный, слинялый. Снятые под машинку волосы обнажили круглую голову, резко очертили лоб, широкое, мясистое лицо. Хидекель бледен. Он часто склоняет над коленями голову и подолгу сидит неподвижно.
Как и Дудкин, Юрий не запирается. Он и во время следствия вывернул себя наизнанку и теперь, во время процесса, старается помочь судьям не только прояснить его дело, но и все сопутствующие эпизоды.
Хидекель напоминает путника, который шел к своей цели прямо, и был весел, смело смотрел вперед — и вдруг сорвался в пропасть.
Скамья подсудимых узкая, но, как сказал один мудрец, к ней ведут широкие дороги страстей.
По первости у Хидекеля была одна страсть: собирать монеты. И была своя тема. Собирал он себе монетки, прикреплял к планшету, часами просиживал над ними, оживляя стертые знаки, цифры, читая по рисунку гурта, деталям чеканки, штамповки спрятанные от других глаз картины жизни племен и народов, слушая шум битв, шелест лесов, журчанье полноводных, прозрачных, как слеза, рек. Он не гонялся за орденом Белого Орла, за отлитым из чистого золота червонцем, с тем чтобы выгодно перепродать их.
Он искал жалкую, крохотную, позеленевшую монету, нужную только для его коллекции. Энсперты-искусствоведы заключили: «Коллекция Хидекеля — образцовая нумизматическая коллекция, имеющая интерес для исторического музея». И еще есть в деле одна строка: «Его коллекция состоит преимущественно из малого номинала, в ней лишь одна золотая монета». Хидекель показывал свою коллекцию по телевидению.
«Эх, было времечко!.. И надо же было залететь в Москву шведскому гостю!..»
По делам фирмы в Москву из Швеции прибыл Стин Торнгрен. Приятный улыбающийся человек. Не старый и не молодой. Его интересовало дело, только дело. Впрочем... у него есть хобби: он собирает коллекцию монет. Он тянет Хидекелю руку, с приятной улыбочкой говорит:
— Ваша коллекция делает вам честь, я слышал о ней, да, слышал но у вас, русских, говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— Пожалуйста, я с удовольствием...
— Я бы купил серебряные рубли. Русское серебро — это, знаете, красиво. Люблю серебро. Этакий матовый лунный свет. В вашей коллекции есть царские рубли?..
— В моей нет, но я сведу вас...
— Не надо сводить! Зачем лишние знакомства. Вы сами.
— Хорошо, я постараюсь для вас достать.
Вскоре Хидекель приехал к Торнгрену и привез ему семь русских серебряных рублей дореволюционной чеканки. Торнгрен долго любовался «лунным светом» русского серебра, а потом отсчитал Хидекелю доллары американской «чеканки». Хидекель принял доллары, но вид при этом имел смущенный и долго не отходил от нового друга, хотел с ним заговорить и не решался.
— Понимаю, — улыбнулся Торнгрен. — Вы не знаете, что с ними делать. Этому горю легко помочь.
В тот же вечер Хидекель вместе с Торнгреном были в валютном магазине фирмы «Березка». Швед купил для Хидекеля две пары сандалий, семь рубашек и «дубленку».
Торнгрен уехал в свою родную Швецию, оставив Хидекеля в расстроенных чувствах. Он предавался воспоминаниям и ждал, когда Торнгрен вновь появится в Москве и, точно волшебник, кинет ему на плечи новые наряды.
Ждал Хидекель Торнгрена, а сам не дремал. Зная, что его новый друг интересуется памятными рублями, одолжил у одного нумизмата четыре ценных монеты: в память Александра I, в память Николая I, в память Бородино и еще один старинный рубль. Кроме того, приготовил Хидекель для закордонного гостя еще два памятных рубля, шведскую серебряную медаль и около ста серебряных советских рублей и полтинников.
Вскоре Торнгрен вновь пожаловал в Москву. Хидекель приглашает его на квартиру и продает монеты за 200 долларов.
Очередная встреча. На этот раз Хидекель продает Торнгрену 11 русских серебряных рублей, Торнгрен отваливает за эти монеты 2000 долларов.
Хидекель, заполучив доллары, теперь уж не испытывал смущения, не звал Торнгрена за покупками: он знал, что надо покупать и как надо покупать. Вспомнил формулу: «Деньги делают деньги». И поехал в магазин. Там он купил японские транзисторные радиоприемники — платил по 53 доллара, затем перепродавал их по 150–200 рублей. Не нужно быть бухгалтером, чтобы вычислить рубли, «сделанные» Хидекелем таким нехитрым приемом. Деньги делали деньги, страсти делали страсти. Планшет с образцовой коллекцией монет покрылся пылью, история тысяч принцесс и королей уж больше не занимала воображение. Отшумели, угомонились и тряпичные страсти. И хотя желание приобрести необыкновенную вещь еще теплилось в его груди, еще манили его окна валютных магазинов, но к этим страстям и страстишкам теперь прибавилась новая страсть и крепко им завладела. Она-то и привела Хидекеля на скамью подсудимых.
История Хидекеля поучительна. Из нее видишь, что и коллекционерство может совратить нестойкого человека, сманить его на путь коварных соблазнов, преступных афер. Блеск монет и знаков, «лунный свет» серебра могут воспламенить в глазах жажду наживы, страсть «делания денег». Нужна цельность натуры, стойкость характера, чтобы коллекционер навсегда остался верен бесцветной монетке Кушанского царства.
Хидекелю такой стойкости не хватило.
— Сделка с иностранной валютой карается законом: вы понимали, на что идете? — спрашивает Хидекеля судья Монахов.
— Да, я поступал гадко, это мне было ясно, но о том, что совершаю преступление, — признаться, не думал.
Но суд не освобождает человека от ответственности по причине незнания им законов...
Александр Дудкин сидит на другом конце лавки и вряд ли слушает оправдания Стельмащука. Дудкин облокотился на угол барьера и смотрит поверх присутствующих в окно, Рот у него приоткрыт, и это придает лицу наивное полудетское выражение. Дудкин не похож ни на преступника, ни на нумизмата. И когда читаешь материалы следствия, а затем слушаешь показания свидетелей, речи прокурора, адвокатов, то это первое впечатление в значительной мере подтверждается. Дудкин совершал свои махинации не по заранее продуманному плану, не с глубокой, хорошо осознанной жаждой к наживе, а по каким-то мотивам озорства и любопытства, замешанным на коварной страстишке вытягивать из карманов братьев-нумизматов соблазнительные рублики. Он давно начал собирать коллекцию монет, но на толкучем месте столичных нумизматов появился лишь тогда, когда стал студентом Московского пединститута. Один нумизмат — высокий, сутулый, с жиденькой бородкой — предложил ему монету, не имеющую отношения к его коллекции. Дудкин повертел монету в руках и с удивлением спросил: «Такая безделица и так дорого стоит?» Однако название монеты запомнил. И когда в другом месте услышал, что другой нумизмат ищет эту монету и готов заплатить за нее вдвое больше, он разыскал того первого нумизмата, купил у него монету и тут же перепродал второму. Получив чистыми изрядную сумму, он поспешил прочь от нумизматов, оглядываясь на толкучку и боясь, как бы там не спохватились. Затем он слонялся по магазинам и думал: «Чудак же он, этот долговязый нумизмат!» И еще он думал о том, как трудно заработать такую сумму на заводе, откуда его прислали учиться в столичный педагогический институт, и что за декорацию, которую он оформлял для народного театра, ему платили значительно меньше. Правда, там, кроме денег, было еще удовлетворение, была радость творчества, было сознание полезности людям, важности своего труда. Дудкин вспоминал те счастливые вечера, когда он сидел в зрительном зале и вместе с рабочими своего завода смотрел спектакль с его оформлением, наблюдал, как зрители воспринимают изображенные им на сцене картины народного быта, исторического прошлого своей страны. И когда однажды при открытии занавеса загремели аплодисменты и кто-то стал кричать: — Художника! Художника!.. — Дудкин поднялся и поклонился людям. Аплодисменты раздались -еще сильнее, а он, не в силах скрыть слез радости, поспешно сел и опустил над коленями голову. Такую радость человеку не могут принести никакие деньги. И никогда Дудкин не забудет тех счастливых минут.
Вспомнив об этом, Дудкин, может быть, пожалел о своем гадком поступке, но угрызения совести не помешали ему делать покупки. И на следующий день он вновь явился на место, где собираются нумизматы, — впрочем, на этот раз он избрал другую толкучку, в другом уголке Парка культуры им. Горького. И в точности повторил свой вчерашний маневр, и удача вновь ему улыбнулась. Так Дудкин из обычного собирателя монет и знаков определенной темы превратился в дельца, в торгаша. Начав с маленьких операций, он переходил к более крупным и, как выяснилось на суде, в отдельных случаях оставлял в дураках и китов нумизматики. Казалось, ему доставляло особое удовольствие надуть маститого коллекционера. И когда он в первый раз увидел Стельмащука и услышал от кого-то: «Вот он — столп нумизматики», — Дудкин воспламенился желанием надуть «столпа». И ему это дважды удалось.
Интересно заметить: Дудкин в своих сделках применял один и тот же прием — тот самый, который применил в первый раз — в операции с долговязым нумизматом. И не раз, потирая от удовольствия руки, повторял: «Чудаки же они, нумизматы!»
Как-то Дудкин, заполучив в руки серебряный рубль, некоторое время вертел его в пальцах, любовался им, а затем сказал: «А если бы из такого металла да сделать серьги!..» И он принялся за работу. И сделал такие серьги, что ими любовались все нумизматы. А один нумизмат — он же известный художник — приобрел серьги для своей жены. Дудкину сказал при этом: «Эх, братец, твои бы руки да умному человеку!..» Видно, тут был и упрек Дудкину, и сожаление, что талант свой редкий он не ценит, не бережет, что занят он делами, далекими от художественного творчества.
Не внял Дудкин голосу художника, продолжал он расширять свой преступный ювелирный промысел, скупал монеты, значки из драгоценных металлов, наспех делал из них кольца, перстни, серьги, сбывал свою продукцию знакомым и незнакомым людям.
В будущее Дудкина заставляет поверить его поведение на суде: он не юлит, не отрицает своей вины — наоборот, склонен преувеличивать тяжесть своих поступков. И на следствии он вел себя так же. К следователю явился без приглашения — узнал, что его махинации известны органам правосудия, сам пришел в прокуратуру, подал заявление, в котором подробно расписал свои «художества». И затем принес коллекцию монет и все знаки из драгоценного металла, собранные им для ювелирных поделок. Все его поведение во время следствия и во время суда как бы говорит: «Судите меня по всей строгости закона, я найду в себе силы отбыть наказание, а затем вернуться к здоровой жизни и сделать немало полезных дел».
На вопросы судьи он отвечает с готовностью — односложно, четко: «Да, было», «Не отрицаю»... Иногда, как бы про себя прибавит: «Бес попутал». Когда он отвечает, на него, подняв голову, смотрит сосед по скамье подсудимых Юрий Хидекель.
Иван Костров "КОГТИ БЕЛОГО ОРЛА" ("Человек и закон". № 2 за 1971).
Ирина Стельмащук робко вошла в зал заседаний Московского городского суда, присела на краешек дубовой лавки. Кивнув своему мужу, сидящему на скамье подсудимых первым, и улыбнувшись ему, она поудобнее устраивается на лавке, начинает вслушиваться в слова, которые говорят то судья, то адвокат, а то специалисты-искусствоведы, приглашенные на заседание в качестве экспертов. Они подолгу объясняют значение какой-нибудь редкой «императорской» монеты.
Судьи по многим признакам — по выражению лиц посетителей, по жестам, улыбкам, которыми они обмениваются с подсудимыми, могут судить о степени родства и даже знакомства между ними. Жена Стельмащука вызывает у них особый интерес. Она плохо одета, даже бедно, подчеркнуто бедно. Вот и на этот раз Ирина пришла в легком пальто. И несмотря на выпавший на дворе снег, она, как и в теплые дни, когда начинался процесс, была одета в тонкие резиновые сапожки. Председательствующий Лев Николаевич Монахов пододвигает к себе обвинительное заключение, открывает страницу, где обозначена стоимость описанного у подсудимых имущества. Стельмащук — 400 рублей. Рядом другая фамилия и цифра иная — 7000. Если же судить по размаху операций, по широте связей, по характеру сделок, Стельмащук не уступает своим коллегам. Кое в чем он не имеет себе соперников.
«Куда он девал деньги?» — думает судья.
Вопрос не единственный. Один из многих в этом необычном процессе. За девятнадцать лет судейства Монахов не встречал подобного дела. На скамье подсудимых коллекционеры монет и наградных знаков.
Процесс о нумизматах — это не процесс о нумизматике; наоборот: суд идет над теми, кто дело коллекционирования превратил в доходный промысел, над теми, кто не имеет с нумизматикой ничего общего.
Нумизматы, по мнению многих, это люди с чудинкой. Своему, увлечению они посвящают все свободнее время. Как и все истинные коллекционеры, ради своих собраний они готовы забыть отдых, кино, театр. Коллекционирование становится страстью. Одна маленькая позеленевшая от времени монета может рассказать нумизмату больше, чем иная книга. Монета для него — посланец забытой эпохи, людей, живших сотни и даже тысячи лет назад. Иной коллекционер знает о каком-то периоде в жизни народа больше, чем историк, искусствовед. Да, настоящий нумизмат сродни ученому — он много знает, он увлечен своей темой. А как эти?..
Вопрос не дает покоя судьям. И как бы убедительны ни были доказательства преступной деятельности подсудимых, они снова и снова подвергают анализу материалы следствия, показания свидетелей, доискиваются истинны, которая бы не оставляла сомнений, что люди эти давно перестали быть нумизматами и превратились в заурядных дельцов.
Стельмащук старше других подсудимых — ему пятьдесят один год. Сросшиеся у переносья черные брови и беспокойные глаза придают ему вид настороженный. Весь подавшись вперед, он жадно смотрит на каждого говорящего в данный момент участника процесса и лишь изредка переводит взгляд на Ирину и чуть заметно ободряюще ей улыбается. Ирина редко отводит от него взгляд, она смотрит только на него, и Стельмащук отвечает ей благодарной улыбкой. Впрочем, от наблюдательного взгляда не ускользнет тревога, поселившаяся в его глазах, и напряженное ожидание беды. По материалам следствия, по пунктам обвинительного заключения его операции выглядят самыми крупными — он предстает перед судом не коллекционером, а дельцом — человеком, далеким от интересов подлинного нумизмата.
Стельмащук много ездил по стране — разумеется, по делам службы. Он, как заведующий лабораторией столичного научно-исследовательского института, приезжал в города, районы, собирал необходимый для научной работы материал. И не упускал случая сойтись с местными нумизматами, заключить одну-другую сделку. Всюду новые знакомства, новые лица и сделки, сделки, сделки.
При обыске на квартире и по месту работы у него изъято в виде монет, орденов и других изделий: 29 килограммов серебра, 905 граммов золота, 40 граммов платины.
— Ну что ж! Чего не бывает в богатой коллекции нумизмата! — скажет читатель. Да, конечно, коллекции бывают разные. Но о коллекции Стельмащука эксперты-искусствоведы сказали: «Она не имеет научной ценности, в подборе монет и знаков выражен коммерческий характер...»
«Скупая монеты в большом количестве одинаковых экземпляров, — говорится в предъявленном Стельмащуку обвинительном заключении, он фактически готовил их для перепродажи по спекулятивным ценам». Вот в чем, оказывается, дело.
Стельмащук и на следствии и во время судебного разбирательства утверждает примерно следующее: да, я покупал, я затем продавал, но коллекционирование — дело живое, моя коллекция все время совершенствуется — как же обойтись без купли-продажи?..
Посмотрим, как проводил Стельмащук операции «купли-продажи». Летом 1964 года в Ленинграде он приобретает у неизвестного лица серебряный рубль Иоанна Антоновича 1741 года за двести пятьдесят рублей. Тут же он делает вторую покупку: за серебряный рубль «Орловик» Павла I платит двести рублей. Но вот проходит время, и в Москве он перепродает эти рубли Кузьмину, приехавшему из Улан-Удэ, за семьсот рублей.
От этой одной операции чистенькими в кармане Стельмащука оседают двести пятьдесят рублей. Обыкновенный человек скажет: спекуляция— и все тут! Но нет. Стельмащук, которого кое-кто из московских нумизматов наивно считает крупнейшим коллекционером, снисходительно улыбается при таком утверждении. Он недоумевает: как же это вы, граждане судьи, и гражданин прокурор, и все присутствующие на суде, не понимаете простых вещей? Ведь нумизмат — человек увлеченный. Сегодня я сбыл ненужные мне рубли и получил, как вы говорите, выгоду в двести пятьдесят рублей, а завтра я случайно увижу ничтожный с вашей точки зрения, позеленевший кругляшок и сердце мое захолонет, глаза зажгутся радостным вожделением... И я, боясь, что у меня перехватят бесценное сокровище, брошу за него все свои наличные— хоть тысячу рублей! Ведь выбросил же Хидекель тысячу двести рублей за портретный серебряный рубль Петра II..
Это — слова. А вот дела.
К делу обвиняемого приобщено письмо Кузьмина на имя Стельмащука: «Я у вас был в Москве в августе 1969 года и вы мне продали две монеты: рубль Иоанна Антоновича 1741 года и рубль Павла I с орлом — «Орловик». За эти две монеты вы взяли с меня 700 рублей. Вчера у меня был один товарищ из Москвы и оценил их максимум 250 рублей за две монеты. Таким образом, вы меня обманули минимум на 450 рублей. Вы на меня посмотрели, как на человека из провинции, не знающего цен, и просто умышленно обманули, хотя вы эти монеты купили в несколько раз дешевле. Это похоже на спекуляцию».
Как видно из письма, нумизматы тоже способны считать деньги. И слово «спекуляция» на их языке звучит так же, как и на языке всех других людей.
Нумизмат по своей природе должен быть чутким к фактам истории. Радость познания прошлого своего народа, своей Родины и составляет основной мотив нумизматической деятельности. Монеты и знаки прошлых времен ценятся ими не как металл, а как памятники старины, безгласные свидетели канувших в Лету эпох и столетий. Но для Стельмащука любой знак — предмет торга, выколачивания рублей. Вот он покупает за двадцать пять рублей фашистский знак «За 50 танковых атак». Попадись этот знак на глаза любому советскому человеку, он прежде всего задумался бы о зловещем его существе. Пятьдесят атак, пятьдесят вылазок закованных в броню фашистов на позиции наших воинов, на родные поля, на беззащитные села и деревни; каждая атака — огонь, кровь, смерть... И если уж ты коллекционер, если фашистская медаль попала тебе в руки, найди для нее в своей коллекции соответствующее место в ряду других подобных знаков, в том самом месте, где находятся вещественные доказательства преступлений фашизма и где можно увидеть и познать, и оценить подвиг, совершенный нашим народом в Великой Отечественной войне.
Другие мысли владели Стельмащуком, когда он заполучил в свои руки фашистский знак. «Ага, ты стоил мне четвертную,— а ну-ка, я попробую сбыть тебя подороже». И сбывает... У Стельмащука своя такса.
Невольно задумываешься: «Ну а сам-то он был на войне или нет?»
Документы бесстрастны: «Наград не имеет, в годы войны за дезертирство из армии был судим, приговаривался к десяти годам лишения свободы...»
Цинизм и кощунство этого человека безграничны.
Вот ему в руки попадает орден. Советский орден. За труды? За подвиги на фронте? Ничего подобного! Никаких подвигов на фронте мирного труда, как и на войне, Стельмащук не совершил. Правительственную награду он покупает. Да, да — обыкновенным образом, за рубли. И представьте себе, недорого. Значительно дешевле, чем стоил ему «Орловик» Павла I. Всего лишь 65 рублей и несколько немецких знаков — подобных тому... за танковые атаки...
— Продать орден! Советский орден! Полноте! — скажет любой здравомыслящий человек.— Возможно ли такое?
И тут возникает другой вопрос — касающийся принципов нумизматики: правомерно ли коллекционировать советские ордена и медали?..
Как выяснилось на процессе, среди нумизматов есть, к сожалению, такие люди, которые не затрудняют себя подобными вопроса» ми. Они любой орден, в том числе и советский, рассматривают как товар, способный обмениваться, покупаться и продаваться. При этом цены на ордена постоянно меняются. Орден можно продать дорого, а можно и продешевить. Орденом, мол, и спекульнуть дозволено, его можно всучить простаку, сорвать за него куш и можно его переплавить, и можно разобрать по частям: золотую деталь продать одному человеку, серебряную — другому, платиновую — третьему.
— Есть же положение об орденах! — скажет читатель.— Каждый орден имеет свой статут. Один орден после смерти владельца сдается государству, другой остается у родственников в качестве семейной реликвии — например, орден Отечественной войны 1-й и 2-й степени.
Возникает вопрос: откуда же берутся на «черном рынке» ордена, медали? Можно ли представить советского человека, вышедшего на толкучку с протянутой ладонью, а на ней... орден отца или деда?!
Так откуда же попали в руки Стельмащука ордена, медали? Он потому и скупал их по дешевке, что они были заведомо краденные. Другого пути приобретения не было...
Другое дело, ордена прошлых эпох, других государств, канувших в Лету царств — собирай их на здоровье, умножай свою коллекцию. Фалеристикой называется эта отрасль коллекционирования. Но ордена и медали советского периода — знаки доблести, славы и геройства советских людей не должны быть предметом коллекционирования. Собирать их, как Плюшкин собирал ржавые банки, аморально.
Да, Стельмащук выгодно запродал орден. И материалы следствия, и свидетельские показания, и документы — все подтверждает эту кощунственную сделку. Спекуляция! И масштаб крупный,— казалось бы, нет затруднений у суда в квалификации эпизода — одного из многих! — но Стельмащук отрицает свою вину, Вновь пускаются в ход рассуждения о психологии коллекционера, чувствах, эмоциях, неудержимых влечениях к какой-то высшей цели, которую якобы понять может только человек, одержимый страстью собирательства редких знаков. Суд выслушивает все доводы Стельмащука. Судьи, и прежде всего председательствующий Лев Николаевич Монахов, проявляют завидное терпенье. Судьи понимают необычность процесса, необычность подсудимых и стараются всеми средствами и силами, доступными суду, разобраться не только в фактах нарушения законов, но и в мотивах, побуждавших этих четырех сидящих на скамье подсудимых людей совершать противозаконные поступки. В данном процессе выявление сути мотивов подсудимых имеет особо важное значение. Одно дело — процессы о валютчиках. Там было все ясно и сравнительно просто. На скамье подсудимых сидели злостные нарушители валютных операций, стяжатели, спекулянты. Природа их поступков была очевидной. Здесь же сложнее. На первый взгляд, так сказать, по форме — перед нами коллекционер, нумизмат. А по сути — спекулянт.
«А что, если и в самом деле мотивом поступков служила фанатическая, всепоглощающая страсть коллекционера?..» Судья вспоминает показания одного свидетеля: «Стельмащук в юности собирал бабочек». И потом, опрашивая других свидетелей, Монахов не однажды задавал вопрос: «Видали ли вы коллекцию бабочек Стельмащука?» Да, некоторые видали коллекцию бабочек. Она была значительна, в ней были собраны сотни видов, в том числе и редких по красоте экземпляров. Значит, есть в нем душа коллекционера. Есть!..
Но факты свидетельствуют: из нумизмата Стельмащук превратился в спекулянта.
Посмотрел 6-е издание - те же чужие фотографии, что и в предыдущих выпусках, но на каждой копирайт Волмара. Поэтому переношу ветку в "Плохие люди", где ей самое место.
