Заинтересовался вопросом, когда же возникла античная нумизматика. Порылся, как водится, в сети и нашел интересные рассуждения, вызывающие ещё больше вопросов. "Античная нумизматика, как одна из благородных страстей культурного человека, существует уже достаточно давно. Правда, достоверно подтвержденных данных о том, что во времена античности существовали коллекционеры монет, нет. Античные писатели, любившие составлять энциклопедии по всем отраслям знаний, нигде не упоминают об этом увлечении. Тем не менее, существуют четыре косвенных свидетельства о возможном существовании таких коллекционеров.
Первое, Светоний пишет, что «…он [Август] иногда раздавал в подарок и одежды, и золото, и серебро, иногда – монеты разной чеканки, даже царские и чужеземные…» (Suet. Aug.75). Странным и нелогичным нам кажется раздача подарков в виде монет, которые не обращались на внутреннем рынке Рима, особенно это касается «чужеземных» монет. Правда, М.Абрамзон из этого отрывка делает прямо противоположный вывод о том, что данное сообщение свидетельствует о хождении таких номиналов в Риме, оговариваясь при этом, что Август осуществлял такие раздачи «спустя некоторое время после падения Республики». Прямых указаний у Светония и у других авторов на этот факт нет, поэтому такое утверждение представляется весьма спорным. А если допустить, что такие раздачи происходили и после реформы, то к денежному обороту это отношения, скорее всего, не имело. Также Абрамзон пишет, что как добыча или дань в Рим поступало огромное количество неримских монет, «большая часть их, вероятно, переплавлялась» — тогда непонятно, почему эта участь не постигла все чужеземные монеты. То же самое относится и к «царским» монетам, если под ними понимать республиканские выпуски. Более того, Август специально провел денежную реформу, чтобы упорядочить денежное сообщение и заменить всю эту «разно-пробно-весовую» анархию времен Гражданской войны на стройную систему.
Второе, Плиний Старший отмечает в своей книге, что в его время некоторые люди платили за фальшивые монеты больше, чем за настоящие. Это может означать, что такие монеты рассматривались римлянами либо как курьез, либо как предмет коллекционирования.
Третье, автор совершенно не согласен с выводами Д.Брацуна о причинах чеканки Траяном серии реституционных монет. Главные, на мой взгляд, неувязки в гипотезе Дмитрия о сохранении истории и прославлении «хороших принцепсов» — крайне малый тираж, особенно если принять гипотезу о том, что прежний выпуск был переплавлен практически одномоментно. И еще, Дмитрий упоминает о реставрационных выпусках других императоров, но оговаривается, что они были немногочисленны, тем не менее, они были (и не такие уж малочисленные – выпуски Тита, например), что ставит под сомнение стройность гипотезы. Рискну предположить, что данные «реставрационные» выпуски были своеобразными рестрайками, изготовленными специально для римских коллекционеров.
И последнее, у римлян чрезвычайно большой популярностью пользовалось коллекционирование каменных гемм (Plin.N.H.XXXVII). При всей несхожести материала — суть одна, это красивое выпуклое изображение мифологических и прочих сцен на маленьком куске металла или камня. Коллекционировать геммы могли позволить себе только очень богатые люди, а монеты могли быть дешевой заменой данного увлечения."
"Достоверно коллекционирование античных монет засвидетельствовано с начала с XIII века, когда деятели итальянского Возрождения заинтересовались и стали изучать историю своей страны, привлекая для этих целей и античные монеты. Например, знаменитый поэт Петрарка собрал, помимо великолепной библиотеки античных рукописей, и большую коллекцию античных монет. Необходимо отметить, что первых коллекционеров в первую очередь интересовали портретные изображения героев и правителей древности, которые могли бы проиллюстрировать любимые ими книги Плутарха и Светония. Начиная с XVI века, появляется огромное количество книг, посвященных монетным изображениям знаменитых людей. Авторы того времени искали и «находили» любой необходимый им портрет, а если такого не было — простодушно «атрибутировали» любую безымянную, примерно подходящую по стилю монету. На протяжении всех последующих веков наличие коллекции античных монет и специальной комнаты, а то и целого здания для нее, стало обязательным элементом дома любого феодального правителя."
"Существует достаточно много обыкновенных коллекционеров, для которых собирание античных монет является именно хобби, а не основным занятием. Автору главное различие между коллекционером и нумизматом видится в принципах подбора монетного материала для коллекции. Коллекционер всегда стремится обладать монетой в наилучшем состоянии из возможных, тогда как для нумизмата достаточно состояния, при котором монета уверенно определяется. [B]Коллекционер в первую очередь стремиться следовать эстетическим или историческим принципам, подбирая себе монеты согласно определенным параметрам, иногда ничего общего не имеющим с научными принципами, тогда как нумизматы, как правило, всегда подбирают для музеев штемпельные подборки и целые клады.[/B] Все нумизматические словари определяют коллекцию, как систематизированное, содержащее характеристику каждого объекта, комплексное собрание монет с положенным в его основу единым принципом."
Выделенное болдом вызывает особый интерес для меня, поскольку если автор прав, то я теряюсь в догадках кто я )
"Одной из самых популярных тем является коллекционирование портретов «двенадцати цезарей», связанное с известнейшей книгой Светония. "
Просветите пожалуйста, о чем идет речь и каких именно цезарей так популярно собирать?
[B]Септимий Север. Тут не получится изложить кратко.[/B]
Луций Септимий Север (лат. Lucius Septimius Severus; 11 апреля 146 года, Лептис-Магна, Африка — 4 февраля 211 года, Эборак, Британия) — римский император, правивший с апреля 193 года по 4 февраля 211 года. Септимий Север родился в африканском городе Лептис-Магна во всаднической семье. Во время правления Марка Аврелия и Коммода он сделал карьеру в имперской администрации: управлял разными провинциями, в 189 году занимал должность консула-суффекта.
После убийства в Риме императора Коммода ночью с 31 декабря 192 на 1 января 193 г. н. э. на трон вначале был возведён честный сенатор Пертинакс. Но заправлявшее в столице Италии буйные телохранители-преторианцы были недовольны тем, что новый государь намерен обуздать их произвол. Солдаты убили Пертинакса и после настоящего торга продали императорский престол, как товар на рынке, богачу Дидию Юлиану. Открытая беззаконность этого акта вызвала возмущение в Риме и на окраинах государства. Трое командующих провинциальными армиями – Клодий Альбин, Песценний Нuгер и Септимий Север – вскоре подняли мятеж против Дидия Юлиана. Каждый из них стремился занять римский трон самолично.
Децим Клодий Альбин, глава британских легионов, был человек знатного, но обедневшего рода. О нем есть известие, что «под философским плащом строгости нравов он скрывал почти все пороки, какие унижают человеческую природу»; но это суровое суждение высказано писателем, враждебным ему, служившим сопернику, одолевшему его. Он пользовался доверием прежних императоров Марка Аврелия и Коммода. Ему приобрело много приверженцев то, что он искренно или притворно выказывал себя другом свободы, горячим патриотом. Он сказал теперь в этом смысле речь перед своим войском, прославлял в ней счастье и славу, какими пользовался Рим во время республики, выразил намерение возвратить сенату и народу их прежние права, говорил, что с этой целью он восстал против Дидия Юлиана. По примеру Гальбы, он отказался принять титулы августа и императора, данные ему легионами. Он объявил, что примет сан императора только когда даст его ему сенат.
Мнения римлян о характере Альбина были неодинаковы, но сирийский главнокомандующий Гай Песценний Нuгер пользовался всеобщим уважением, хотя и был человек незнатного происхождения. Управляя Сирией, он умел приобрести привязанность легионов и любовь населения этой провинции. В войске он поддерживал дисциплину, внушал ему уважение своею храбростью, туземцев он привлекал к себе приветливостью и тем, что участвовал в их пышных праздниках и шумных веселостях. Весь Восток желал, чтобы Песценний Нuгер сделался владыкой империи; подвластные ей азиатские цари признали его, предлагали ему свою помощь. И в Риме общественное мнение было на стороне Нuгера.
Но меж тем как Песценний тратил время, пируя в роскошной Антиохии, третий соискатель, Луций Септимий Север, правитель дунайских провинций, действовал быстро. Септимий Север, родился в области Африке (нынешний Тунис), происходил от римской всаднической фамилии, повышался по службе со ступени на ступень, получил, наконец, должность главнокомандующего в суровых провинциях, где легионы сохраняли воинственность. Он был человек чрезвычайно честолюбивый, но умел скрывать свои замыслы. Ни соблазны пороков, ни страх опасностей, ни чувство сострадания не могли отклонить его от стремлений к цели. Теперь Септимий Север увидел, что пришло время захватить императорскую власть, которую уже давно предвещали ему сновидения и знамения. Он верил им: как в Гае Марии, в нем с хитростью соединялось суеверие.
Как только иллирийские легионы провозгласили Септимия Севера императором, он тотчас двинулся на Рим, справедливо рассчитывая, что успех дела зависит от быстроты; он всячески торопил поход своих легионов, которые вел в Италию через Юлийские Альпы. Войска его, привычные к тяжелым походам, мужественно шли за смелым вождем, который ободрял их своим примером и речами, обещал им огромные награды. При известии о приближении Септимия Севера Дидий Юлиан и его приверженцы совершенно оробели. Сенат и народ тайно радовались, что мщение скоро постигнет низкого человека, купившего престол у наглых преторианцев. Юлиан и преторианцы готовились обороняться, но видно было, что сами они не имеют надежды на победу. Дидий выказывал нерешительность, делал распоряжения, противоречившие одно другому; преторианцы бледнели при одной мысли о том, что им придется променять изнеженные наслаждения бань и театры на труды и опасности войны. Сначала они хотели защищать Дидия Юлиана, стыдясь покинуть его, боясь наказания от Севера; но Север безостановочно шел к Риму. Напрасно Юлиан хотел задержать его переговорами, напрасно посылал убийц в его стан. Септимий Север отвергал переговоры, a зоркость преданных ему воинов охранила его от убийц. Он уже подошел на два перехода к Риму и послал туда объявить, что он не хочет ставить убийство Пертинакса в преступление всем преторианцам, даст им прощение, если они покинут Дидия Юлиана и выдадут главных виновников. Они тотчас же бросили мысль о сопротивлении, схватили виновных в убийстве Пертинакса и объявили сенату, что не будут защищать Юлиана. Этим была решена судьба тщеславного человека, израсходовавшего свое громадное состояние на покупку власти, которая дала ему одни тревоги и длилась только шестьдесят шесть дней. К Северу было отправлено посольство пригласить его от имени сената и народа принять императорский сан, a во дворец был послан сенатом вооруженный отряд убить шестидесятилетнего старика Юлиана, как презренного преступника; посланные нашли его в одной из отдаленных комнат дворца и убили (2 июня 193).
Септимий Север занял римский трон. Первым делом нового императора было подавить преторианцев. Казнив смертью выданных ему главных преступников, Септимий Север велел другим преторианцам явиться без оружия в назначенное место; они послушно пришли; он окружил их отборными иллирийскими войсками, направившими на них копья, вошел в середину круга, сказал им грозную речь, осуждая их трусость и вероломство, объявил, что прогоняет их в отставку, велел им разойтись и под страхом смерти запретил показываться в Риме и окрестностях столицы. A между тем другой отряд его войска занял их стан, забрал их оружие. Септимий Север устроил великолепные похороны Пертинаксу, тело которого было, впрочем, давно погребено, и сказал речь в похвалу добродетелям этого прекрасного государя. Похвалой ему Север очень ловко выказал уважение к сенату, видевшему в Пертинаксе идеал государя; но эта речь была последним знаком почтения нового императора к сенату. Он ввел в Рим многочисленное войско; это ясно показывало, что он хочет править не так, как Пертинакс, что он считает источником и опорою своей власти не сенат, a войско. В горячей похвале характеру Пертинакса, какую находим y историка Диона Кассия, бывшего тогда сенатором, слышится неудовольствие на то, что новый император шел другим путем.
Владычество Септимия Севера было еще не прочно. На Востоке и на Западе были y него соперники, искусные полководцы Клодий Альбин и Песценний Нuгер, имевшие многочисленные войска; он немедленно стал готовиться к борьбе с ними. По счастью для него, они не сумели согласиться между собою. Септимий действовал быстро, счастье помогало ему; важное преимущество ему давало и то, что власть его была признана сенатом и народом римским; притом с талантами полководца он соединял хитрость ловкого обманщика. Благодаря всему этому, Септимий Север одолел обоих противников, мало уступавших ему силою своих войск и военными талантами.
Сначала Север отправился на Восток. Вся эта половина государства от Евфрата до Византии признавала императором Песценния Нuгера. Септимий Север хотел дать своему походу против него такой вид, как будто это не междоусобная война, a лишь подавление произошедших на Востоке беспорядков. Он уверял Клодия Альбина в своих дружеских чувствах, чтобы этот западный соперник воображал себя его товарищем и спокойно оставался в Британии – не пришел в Италию, пока Септимий будет на востоке. В письмах к Альбину Септимий Север называл его цезарем, то есть своим соправителем, и подавал ему надежду, что назначит его своим преемником. Он старался оставить и Нuгеру надежду на возможность примирения. Жена и дети Нuгера находились в Риме, потому что Коммод задерживал в столице семейства правителей провинций, чтобы эти заложники обеспечивали ему верность их. Север осыпал любезностями жену и детей Нuгера, держал себя с ними будто с родными, продолжал делать так даже и в то время, когда уже сражался с Нuгером. Сирийские легионы были побеждены в нескольких сражениях на Геллеспонте и в проходах киликийских гор паннонскими войсками, более привычными выносить военные труды и лишения. После поражения при Иссе Песценний Нuгер был настигнут гнавшимися за ним победителями и убит (193‑195).
Незадолго до этого он отправил к Альбину посольство с очень любезным письмом, по-видимому, искренним, задушевным, но поручил послам заманить Альбина на свидание, при котором не было бы y него вооруженной свиты и убить его. Этот замысел Септимия был узнан; Альбин спасся от кинжалов убийц и увидел, что не может дольше бездействовать, что должен начать борьбу с вероломным соперником; но время, благоприятное для борьбы, для Альбина уже миновало: когда он переплыл с британским войском в Галлию, Песценний Нuгер уже погиб. Если бы Альбин вел войну одновременно с Нuгером, Септимий Север, вероятно, был бы подавлен их соединенными силами; так надо думать потому, что Север едва смог одолеть Альбина теперь, когда этот соперник был уже один. Решительная битва произошла неподалеку от Лугдуна (Лиона), на равнине близ Тринурция (нынешнего Треву); она была очень упорна и кровопролитна. Победа уже склонялась на сторону Альбина, но Север успел остановить свои начинавшие отступать легионы и одолел врага (197). Лучшие воины всех римских войск погибли в этой ужасной битве. Убыль в войсках была пополнена принятием на службу варваров. Альбин погиб подобно Нuгеру: его догнали, бегущего с поля битвы, и убили. Преторианский префект Лет держался во время битвы двусмысленно, выжидая, кто останется победителем. Север послал его на войну против парфян и через несколько времени он был там убит по распоряжению императора.
[SIZE=3]Септимий Север и Каракалла – Жан Батист Грез 1769 г[/SIZE]
Мщение сурового победителя не удовлетворилось убийством семейств его соперников. Провинции и города, поставленные судьбой в необходимость признать власть Альбина или Нuгера, тоже были подвергнуты наказанию. Больше всех пострадал от Септимия Севера Византий за свою преданность Нuгеру. Он был тогда одним из самых богатых городов империи. По выгодности своего положения для обороны и по сильным укреплениям, Византий казался даже неодолимыми. Нuгер выбрал его главным своим оплотом, поставил в нем самые надежные войска. Север на пути в Азию пытался взять Византий, но все его приступы были отбиты от крепких стен храбрыми защитниками. Септимий оставил часть войска и флота блокировать Византий с моря и суши, a сам пошел в Азию. Когда Нuгер был убит, храбрейшие полководцы и воины его пробились в Византий и стали ободрять его гарнизон своими словами и примером. От Септимия Севера нельзя было ждать пощады, и город оборонялся с мужеством отчаяния. Византий три года выдерживала осаду (194‑197), успешности обороны особенно помог искусный и отважный инженер Приск, соотечественник Диона Кассия. Сам Север не мог отказать ему в удивлении. Когда голод изнурил оборонявшихся, и Византий был взят, Септимий Север пощадил только Приска, не по великодушию, a потому что хотел пользоваться талантами его в борьбе с другими своими врагами.
Твердость, с какою жители Византия выносили страдания долгой осады, показывала, что римляне еще не утратили своей военной энергии. Даже Дион, человек сухого сердца, проникается одушевлением, описывая, каким благосостоянием пользовался Византий перед осадой, с каким мужеством гарнизон и граждане сражались и выносили все бедствия; печально рассказывает он, как суровый победитель Север разрушил Византий и лишил империю самого твердого её оплота против варваров Понта и Азии. По словам Диона Кассия, когда все припасы были съедены, и надежды осажденных исчезли, жители Византия твердо переносили все страдания и продолжали мужественно отбиваться от войск Септимия Севера. Они снимали балки со своих домов на постройку кораблей. Женщины резали свои волосы, чтобы вить из них веревки для машин; граждане разрушали театры, чтобы бросать камни их на врагов, бросали на врагов и бронзовые статуи. Пищи не было. Граждане Византия размачивали в воде ремни и ели их; когда и этого пропитания не стало, большинство граждан уплыло из города во время сильной бури, не позволявшей кораблям Септимия Севера пуститься в море за ними; они решили погибнуть или добыть себе пищи. Сделав неожиданную высадку на соседний берег, они разграбили найденные там запасы. Оставшиеся в городе не сдавались. Взяв изнуренный голодом Византий, Септимий Север велел убить всех начальников и всех воинов, разрушить укрепления, отнял y Византия самостоятельное управление своими городскими делами и подчинил ее небольшому соседнему городу Перинфу. Но через столетие разрушенный Византий был восстановлен и сделался под новым именем Константинополя великолепным городом, столицей новой, Восточной, империи. Столица Сирии, Антиохия, жители которой славились роскошью и остроумием, тоже была наказана за преданность Песценнию Нuгеру: она была лишена самостоятельного заведования своими делами; но через несколько времени Септимий Север сделался благосклонным к ней. Север наказал богатые города и провинции Востока отнятием прав и конфискациями, прошел в Нисибис и заставил парфян снова страшиться римского имени. Галлия и Британия тоже были сурово наказаны: многие влиятельные люди этих провинций были казнены, другие отправлены в ссылку за то, что в борьбе между соперниками, чуждой их интересам, они принуждены были повиноваться повелителю войск, занимавших страну их. Еще больше, чем казненных и сосланных, было число людей, y которых Септимий Север конфисковал имущества. Он разделил Британию на две провинции, находя, что опасно поручать одному человеку начальство над всеми войсками на этом отдаленном острове.
Сенат держал себя очень осторожно во время борьбы, но из всех трех претендентов Септимий Север пользовался у сенаторов наименьшим сочувствием. Сам Дион говорит, что, кроме тех членов сената, которые находились при войсках или в провинциях и открыто принимали сторону претендента, признаваемого в тех местностях, все другие сенаторы держали себя нейтрально. Нерасположение сената к Северу было замечено им. Когда он овладел Римом, сенат выказал раболепную преданность ему, но Септимий затаил в душе злобу, и, когда пришло время, отмстил. Писатель Спарциан перечисляет по именам сенаторов, казненных Септимием Севером; в его списке находится 41 имя. Он с негодованием прибавляет: «этого убийцу таких почтенных людей, которые все имели высокий сан, многие из которых были преторами, многие консулами, чтят в Африке, как Бога!» В одной из своих речей сенаторам Север сказал, что Коммод был именно такой император, какого они достойны, потому что люди, не имеющие верности и чести, должны быть казнены. Септимий Север хотел отнять y сената всякое участие в управлении империей, подчинить все дела исключительно военному деспотизму. Вместе с тем он хотел отнять y Рима и y Италии всякие преимущества над провинциями. Он дал новые более высокие титулы правителям, зависевшим лично от императора. Септимий Север стал носить императорскую порфиру; она с того времени сделалась постоянной одеждой императоров. Вообще он правил, как военный деспот, власть которого совершенно неограниченна. Основанный Октавианом Августом строй принципата, при котором император отчасти делил власть с сенатом и хотя бы в теории считался представителем воли римского народа, стал переходить в неограниченный абсолютизм восточного типа – доминат.
Подобно всем военным деспотам, Септимий Север не доверял высшему сословию, старался унизить и ослабить сенаторские фамилии и вообще все знатные роды; но, хотя он называл Коммода своим братом, он был несравненно выше его, как человек энергичный. Он считал нужным давать народу великолепные игры в цирках и в амфитеатрах громадные суммы, какие получал он от конфискаций и денежных штрафов, доставляли ему средства соперничать блеском игр с Коммодом. Но император Север не ограничивал свою правительственную деятельность заботой о народных развлечениях, обращал ее и на предметы, более достойные хорошего правителя. Септимий делал много построек; щедрой раздачей хлеба и других предметов продовольствия он приобрел себе любовь массы населения города Рима; он заботился о беспристрастном судопроизводстве, и сам усердно занимался решением процессов. В молодости Септимий Север был юрист, и юриспруденция оставалась во все его царствование самым любимым его занятием после военного дела. Правители провинций боялись строгого императора. Благодаря этому, во всем государстве водворился порядок; провинции отдохнули; многим городам Север дал разные права и льготы, так что они считали его своим благодетелем, вторым основателем и ставили памятники в честь его.
Но, имея некоторые хорошие стороны, правление Септимия Севера привело к окончательному разрушению остатков республиканских учреждений. Грубый воин, состарившийся в походах и в военном стане, Север и на императорском троне любил только войско и военный порядок. Он постоянно стремился лишить всякого значения сенат, ненавидевший его и трепетавший его гнева, удалял из сената всех образованных и энергических людей, замещал их раболепными льстецами, угодливыми прислужниками своими, давал подарки и отличия воинам, повысил жалованье им, чтоб они были привязаны к нему, даже позволял им буйствовать. Септимий постоянно увеличивал состав легионов, набирал в них людей из всех сословий и всех народов, и приучал их презирать все не принадлежащее к военному сословию. Север восстановил корпус преторианцев, увеличил число их, сделал службу в этом корпусе предметом военного честолюбия, увеличив жалованье им и дав им разные другие привилегии. Прежде в преторианском корпусе большинство воинов составляли италийцы, или, по крайней мере, уроженцы соседних провинций. Это войско редко посылалось на войну, не имело привычки к перенесению походных трудов, вело праздную жизнь в своем стане, наслаждаясь роскошными удовольствиями столицы. Император Септимий Север стал брать в преторианцы воинов из легионов, стоявших по границам; из них выбирались те, которые отличались физической силой, храбростью и верностью; перевод в преторианцы был наградой и почетом. Септимий Север увеличил число преторианцев до 50.000 человек. Такое войско, состоявшее из людей всяких народностей, потому не имевшее никаких патриотических чувств, было могущественным и послушным орудием военного деспотизма, безграничного произвола, составлявшего основу управления Севера. С увеличением числа преторианцев, возросло и могущество их начальников. Со времени Септимия Севера первый префект преторианцев стал первым человеком в государстве после императора; он имел первый голос в государственном совете, заведовал не только военными делами, но и юстицией и администрацией.
Но внутренние дела не заставляли Севера забывать о внешней политике. Победив Нuгера, он присоединил к империи провинцию, главным городом которой был Нисибис и большую часть которой составляли земли, отнятые y парфян; он отомстил им за то, что они помогали Нuгеру. Но, как только Септимий увел главную массу войска с Востока для войны против Клодия Альбина на Западе, парфяне подступили к Нисибису. Префект Лет, командовавший войсками в ней, оборонялся храбро и отбил парфян. Победив Альбина, Септимий Север возвратился на Восток. Его сопровождал бежавший к римлянам брат парфянского царя Вологаза ІV. Часть войска и обоз Север послал вниз по Евфрату на лодках, которые построил в верховьях реки, а сам с главными силами пошел берегом, взял Ктесифон, новую столицу парфян, построенную из развалин Вавилона и Селевкии, и переселил оттуда множество людей в провинции, отдаленные от границы.
Септимий велел расчистить царский канал, соединявший Евфрат с Тигром и занесенный песком. Сделав его судоходным, он перевел свою флотилию из Евфрата в Тигр и пошел обратно в Нисибис берегом Тигра, потому, что на берегах Евфрата уже не было ни хлеба, ни травы, ни топлива. На пути в Нисибис Север осадил богатый город Гатру, стоявший на скале среди пустыни и сильно укрепленный. Взять эту крепость было трудно, как уже испытали римляне при Траяне; но она была центром караванной торговли, в ней находилось много товара. Это возбудило алчность воинов Септимия. Царь её был на стороне Песценния Нuгера, и Север хотел отмстить ему. Дело кончилось неудачей. Знаменитый защитник Византия Приск успел поставить осадные машины под стенами крепости и охранить их от огня осажденных. Осадные работы подвинулись настолько, что можно было сделать приступ, и крепость была бы взята, но Север в решительную минуту остановил приступ, не желая, чтобы сокровища, находившиеся в храме Солнца, были разграблены воинами, и надеясь, что жители добровольно покорятся. Он ошибся. На следующий день император возобновил приступ; тут европейские войска отказались сражаться, азиатские пошли, но были отбиты. Своевольство преторианцев распространилось и между воинами легионов. Септимий принял меры для восстановления дисциплины.
После довольно долгих остановок в Сирии, потом в Египте, Септимий Север возвратился в Рим. Сенат и народ римский постановили соорудить триумфальные ворота в честь побед, одержанных императором в Месопотамии. Эти ворота еще стоят при входе на форум. Они были покрыты великолепными украшениями; но остатки украшений, уцелевшие до нашего времени, показывают упадок искусства. Техническое исполнение рельефов имеет ремесленный характер, фигуры на них лишены выражения, безжизненны. Через несколько лет Север, человек уже пожилой, но сохранявший всю прежнюю энергию, отправился на войну в Британию (208‑211). Он взял с собою своих сыновей Антонина (Каракаллу) и Гету, думая отучить их в походной жизни от изнеженности и разврата, которому предавались они в Риме. Несмотря на страдания, причиняемые ему подагрой, Септимий Север прошел далеко на север за стену Адриана. Он хотел покорить пиктов и скотов, живших в Каледонии, или по крайней мере прекратить набеги этих воинственных горцев на римскую провинцию. Поход по горной стране был труден, но император Север выказал в нем свою обыкновенную отвагу и твердость. Он велел прорубать леса, пролагать через болота бревенчатые гати, отводить реки, и прошел до северного края острова. Но враги оборонялись упорно; климат был суров; зимние месяцы были очень тяжелы для римлян, и войско терпело большой урон. Септимий Север, раздраженный вероломством врагов, нарушивших заключенный с ним договор, поклялся истребить все население каледонских гор. Но, потеряв, по уверению Диона Кассия, более 50.000 воинов, император покинул мысль покорить римской власти эту страну холода и тумана. Он даже отказался от северной полосы, присоединенной здесь к римской провинции Антонином Пием, отодвинул границу назад до линии укреплений, возведенных Адрианом, поправил этот вал, построил на нем новые стены и другие укрепления, чтобы северные горцы встречали тут неодолимую преграду своим нападениям.
Так описывает поход Септимия Севера в Британию древний историк Дион Кассий. Однако прославленный немецкий учёный Теодор Моммзен считает: сообщения Диона Кассия о том, что Север хотел покорить Британию до самой её северной оконечности, баснословны. Столь же ложны и слухи о 50 тысячах римских потерь – такого не могло быть, так как в борьбе с каледонянами дело ни разу не дошло до настоящего сражения. Моммзен полагает, что Септимий Север сурово наказал каледонян, сеявших смуту в Британии в начале его правления, отторг у них значительные территории, но в 211 его сыновья добровольно оставили завоевания отца, чтобы избегнуть тяжкой необходимости защищать их. Септимий Север уже не вернулся из Британии. Много успехов в жизни имел он, но душа его мучилась тоскою. Благодаря счастью и талантам, он из ничтожного положения поднялся до владычества над империей, чей государь был могущественнейшим человеком на земле. Но в конце жизни Септимий был так угнетен физическими и нравственными страданиями, что думал отравиться. Неудача похода в Каледонию, болезнь, a особенно семейное горе и раскаяние в жестокостях, совершённых им по раздражительности характера, терзали его.
У Септимия Севера было два сына: Марк Аврелий Антонин, называемый обыкновенно Каракаллой, по имени, которое дал ему народ, и Публий Септимий Гета. Север еще в 198 году сделал Каракаллу августом, то есть своим товарищем по императорской власти. В 209 году он дал сан августа и Гете; это вызвало открытую вражду между братьями, с детства ненавидевшими друг друга. Оба они уже давно делали много огорчений отцу своей непримиримой взаимной враждой, своим буйством и развратом. Дион говорит, что оба они соперничали между собою в распутстве и злодействах: предавались самым грязным порокам, вели дружбу с гладиаторами, с конюхами и добывали себе деньги всякими грабительствами. О Каракалле говорят, что он, нетерпеливо желая стать императором, много раз составлял злоумышления против жизни отца и делал попытки поднять против него войско.
Юлия Домна, жена императора, славившаяся красотой и умом, тоже делала мужу много огорчений своим распутством. Она была сириянка, родилась в Эмесе (теперь Хомс). Север, веривший сновидениям и другим предзнаменованиям, женился после смерти первой жены на этой красавице, брак с которой должен был, по астрологическим предзнаменованиям, принести ему счастье. Но при всей своей красоте, уме и образованности она не могла надолго подчинить себе мрачного и ревнивого мужа. О ней говорят, что живое воображение соединялось в ней с большой рассудительностью. Юлия Домна была покровительницей философов и вообще ученых, старалась при их помощи поддержать падающее язычество. В благодарность за милости, которыми она осыпала их, они превозносили её блестящие дарования. Но по своему образу жизни она, кажется, была истинной дочерью развратной Сирии.
Душевные тревоги ускорили смерть императора, страдавшего подагрой. В последние дни, раздумывая о ничтожестве земного величия, Септимий Север говорил: «я достиг всего, и нет мне отрады ни в чем». Он часто осуждал Марка Аврелия за вредную снисходительность к порочному сыну, за назначение этого сына (Коммода) преемником власти, но сам показал такой же пример чрезмерной отцовской снисходительности. Перед смертью Север объявил, что оба его сына должны быть императорами вместе, убеждал их жить в согласии, рекомендовал их войску. Септимий Север умер (4 февраля 211) в Эбораке (нынешнем Йорке), на 65 году жизни, на 18 году царствования, прославленного победами. Говорят, что при известии о его смерти в сенате было сделано восклицание: «Северу или не следовало родиться, или не следовало умирать». Эти слова были выражением опасений за будущее Рима.
"Помимо стиля, у всех известных экземпляров литуус имеет расщепленное основание и обращен вправо, а симпулум большой, довольно выпуклый и повернут влево" Полезно знать, вдруг встретится) Всем спасибо!
[QUOTE]ЭД1 пишет: Обычно на повторах стоит слово REST а тут ничего подобного.[/QUOTE] Там есть отсыл к изначальному провенансу. Вот как посмотреть описание оттуда? Ex Slg. Gil Steinberg, Auktion NAC/Spink Taisei, Zürich, 16. November 1994, Lot 181
[QUOTE]ЭД1 пишет: Вот на эту монетку грешат что она времён Траяна .Но всегда стоит ? Таки думаю все грампластинки это чекан Августа.[/QUOTE] Тоже морда похожа на Траяна)
[QUOTE]Yuri-K пишет: В первую очередь данные денарии отличаются по стилю портрета, некоторые черты лица больше напоминают Траяна, чем Августа... Но основным вопросом является то, что в списке реституционных монет Траяна, данный тип денария не числится...[/QUOTE] И верно, похож на Траяна)) я сейчас помещу ссылку откуда взял. Там на немецком, но в общих чертах, они не уверены что именно времен Траяна а не Адриана и ссылки на источники очень не убедительные но для меня ново, что вообще есть такие монеты
[QUOTE]Aristarh пишет: [QUOTE]Avitus пишет: Пара картинок для этой темы. Не обессудьте, если что.[/QUOTE] «Заявить, что поддельная монета является подлинной, является ошибкой, но заявить, что подлинная монета является подделкой, является преступлением». Лео Мильденберг (1913–2001) - почетный член Международной ассоциации профессиональных нумизматов и почетный член Королевского нумизматического общества в Лондоне.[/QUOTE]
Я Вас ни в чем переубеждать не буду. Если желаете, скажу что Ваши денарии подлинные? Мне ведь, простите, это не важно
К слову, монету только что получил. На реверсе легенда вполне себе прочеканена, но некоторые буквы мимикрировали. Там поверхность и в штемпельном блеске и местами серая и ближе к краям совсем черная. На буквы приходятся все три цветовых варианта, оттого и выглядит так.
Присоединяюсь к вопросу. Одними кладами такого количества не обьяснить, полагаю. Думается мне, тут все дело в цифрах. Предположим, за всю историю своего существования, в Риме было отчеканено несколько миллиардов монет. Так же предположим что осталось несколько сотен миллионов. Если даже один процент сохранил штемпельный блеск, то это все равно миллион или больше экземпляров. Вуаля.. точнее ИМХО.
"Он есть Тот, Который восседает над [B]кругом земли[/B], и живущие на ней — как саранча пред Ним. (Ис. 40:22)"
"Ты из всего [B]круга земного[/B] избрал Себе одну пещеру, и из всех цветов во вселенной Ты избрал Себе одну лилию. (3Езд. 5:24)"
"Эта голова устрашила всю землю и владычествовала над обитателями земли с великим угнетением, и удерживала власть на [B]земном шаре[/B] более всех крыльев, которые были.. (3Езд. 11:32)"
Иоанн Златоуст (антиохиец) в «Толковании на пророка Исаию», рассматривая вышеприведённый стих Ис. 40:22, доказывает им шарообразность Земли, а утверждения о дискообразной её форме считает языческими выдумками
[SIZE=3]Иллюстрация из «Латинского кодекса», XII век, изображает шарообразную Землю[/SIZE]
Сочинения Аристотеля, в которых аргументированно отстаивалась теория шарообразной Земли, были хорошо известны образованным людям Средневековья. На представлении о сферической форме Земли основаны трактаты по астрономии и натуральной философии, изучавшиеся в средневековых университетах: трактаты О природе вещей и Исчисление времени Беды Достопочтенного, трактаты О Сфере Сакробоско и Гроссетеста, комментарии к естественно-научным сочинениям Аристотеля многочисленных схоластов. У Данте Алигьери в «Божественной комедии» (XIII век) Земля шарообразна.
[B]k_igor[/B], "Пло́ская Земля́ — устаревшая гипотеза, по которой Земля представляет собой плоский диск. Концепция плоской Земли присутствовала в космогонической мифологии многих народов древности, в частности, древних египтян, вавилонян, в раннем индуизме, буддизме и других. В результате развития астрономии и географии в Древней Греции представление о плоской Земле утратило поддержку учёных, а шарообразность Земли получила убедительное научное обоснование.
[SIZE=3]Карта мира по Анаксимандру (реконструкция)[/SIZE]
В раннем Средневековье представление о плоской Земле вновь получило развитие в трудах некоторых представителей антиохийской богословской традиции и следовавшего им Козьмы Индикоплова. [B]Распространение древнегреческих астрономических и географических знаний в Западной Европе в позднем Средневековье привело к тому, что представление о шарообразности Земли уже не ставилось под сомнение образованными людьми и не встречало противодействия со стороны религиозных авторитетов. Таким образом, появившееся в XIX веке утверждение о том, что до великих географических открытий люди считали Землю плоской, не имеет серьёзных оснований[/B]"
Считается, что первым тезис «Земля имеет форму шара» высказал и аргументировал Пифагор (VI век до н. э.). Аристотель в 330 году до н. э. привёл доказательства сферичности Земли, основанные на изменении линии горизонта и смещении положения созвездий в различных широтах; кроме того, форма тени Земли при лунном затмении всегда круглая&. Эратосфен (II век до н. э.) сумел из наблюдений высоты Солнца в один день на разных широтах довольно точно оценить размеры земного шара.
Авторитет Пифагора и Аристотеля надолго вытеснил гипотезу плоской Земли из науки. В I веке нашей эры [B]Плиний Старший пишет о сферической земле как об общепринятом факте. [/B]
Греческий огонь — это горючая смесь, которая использовалась в средневековых войнах. Впервые ее применили византийцы. Для того, чтобы превратить этот состав в оружие, создавались особые метательные устройства. Чаще всего они представляли собой сифон или сифонофор — медную трубу. Жидкий огонь выталкивался из нее посредством сжатого воздуха либо мехов, действующих по тому же принципу, что и кузнечные. Получался своего рода огнемет, выпускающий мощную струю пламени. В качестве «пушек» могли использоваться и полые бревна, а в некоторых ранних источниках упоминаются зажигательные снаряды, очень напоминающие более поздние метательные гранаты Точный рецепт греческого огня не известен и по сей день. В то же время исследователи выяснили, что за века этот состав неоднократно менялся. В самых ранних источниках (424 г. до н. э.) упоминается первый известный науке прототип греческого огня, который включал в себя следующие компоненты:
нефть; сера; масло. Более поздние и более совершенные рецепты были ближе к современному напалму. Примерный список ингредиентов классического греческого огня был такой:
нефть; масляные смеси; негашеная известь; битум; сера; смола; селитра. Также в рецепт иногда добавляли воск. Официальной датой рождения греческого огня считается 673 год. Его изобрел инженер и архитектор Каллиник, бежавший из родного Гелиополя в Византию, после того как город был захвачен арабским войском. Именно этот мастер и сконструировал первые сифоны для метания жидкого огня. Свое изобретение он предложил Константину IV, дабы тот смог побороть арабов. Современные историки полагают, что дальность действия данного оружия составляла максимум 25-30 метров. Этого было вполне достаточно, чтобы разгромить не только арабский флот, но и корабли князя Игоря Рюриковича, вплотную подошедшие к берегам Константинополя в 941 году. Оружие применялось и через века после победы над арабами: с его помощью византийцы оборонялись от участников Четвертого крестового похода 1202-1204 гг. Впрочем, победу в этой войне все равно одержали католики — весь XIII век оказался крайне плачевным для Константинополя.
Последнее упоминание греческого огня в летописях относится к 1453 году. С апреля по май турецкий султан Мехмед II Фатих осаждал Константинополь. В его распоряжении был флот из 150 судов, против которых вышли лишь четыре генуэзских и один византийский корабль. Несмотря на явное численное преимущество турков, Византия вновь выстояла, а потери среди турецких солдат составили порядка 12 000 человек.
[QUOTE]k_igor пишет: [QUOTE]Avitus пишет: "После начала массового применения огнестрельного оружия на основе пороха, «греческий огонь» потерял своё военное значение, его рецепт был утрачен в конце XVI века"[/QUOTE] С этой историей я немного знаком) Интересен тот факт, что грек, который привез в Константинополь "секрет" греческого огня бежал с Греции, и, если мне не изменяет память, его технологию не оценили в Греции или отнеслись не серьезно или он там нашкодил, точно не помню. В Византии этим рецептом охотно воспользовались и потопили первым, опять же, если память не изменяет, именно Греческий флот) Секрет был прост, секрет - нефть, ее в больших количествах выливали на море, она легче, соответственно не тонет, после чего ее поджигали, отсюда и название огненная вода. После корабли стали оббивать железом и метод защиты перестал использоваться.[/QUOTE]
Вы совершенно правы, что эпоха возрождения относится к живописи и культуре, т.е. стали в моде старые вещи проще говоря). Наука к этому периоду не применима и относиться не может, так как она развивается и развивалась в геометрической прогрессии и никакого "возрождения" она не "переживала", это может случится, но после какого-нибудь очередного глобального похолодания с уничтожением всего живого на земле в пределах 90-95%. Это было за долго до Нашей цивилизации и не раз. Мы развиваемся в благоприятных условиях, потому что на земле стоит хорошая погода последние 10 000 лет..)))))))
С Уважением, Игорь[/QUOTE]
Как-то раз Альберт Великий и философ Фома Аквинский, два выдающихся мыслителя своего времени, прогуливались по саду и вели спор о том, есть ли глаза у крота?
Один утверждал, что поскольку крот живёт под землёй, в полной тьме, зрение ему не нужно, и значит, глаз у него нет. Другой возражал, что будучи зверем, покрытым мехом, крот обязан иметь глаза, как и все остальные звери.
Случившийся рядом садовник подошёл с поклоном и предложил господам поймать для них живого крота, чтобы они могли взглянуть на него и тем самым решить свой спор.
«Нет!» - ответили хором оба философа. «Ни в коем случае! Мы ведь спорим в принципе. Есть ли у некоего абстрактного крота глаза...»
Давайте же не будем спорить про абстрактного крота. Есть масса литературы про Возрождение, есть масса описаний механизмов того же Архимеда да и прочее. Вы почитайте. Да и я почитаю тоже - люблю это дело
Я думаю, про сферу Вам ответят и без меня) а я же обращу внимание на вот это: [QUOTE]k_igor пишет: Да и вообще я не встречал "забытых" технологий, обычно любые удачные изобретения или технологии в большинстве случаев развивались дальше. Но были и исключения, не многочисленные, но уверен - были[/QUOTE] Мнооого чего. Я так, парочку примеров только: "Вследствие упадка Западной Римской империи широкомасштабное строительство монументальных зданий и сооружений сошло на нет, что сделало использование [B]бетона [/B]нецелесообразным и в сочетании с общей деградацией ремесла и науки привело к утрате технологии его производства." "После начала массового применения огнестрельного оружия на основе пороха, [B]«греческий огонь»[/B] потерял своё военное значение, его рецепт был утрачен в конце XVI века"
[QUOTE]k_igor пишет: [QUOTE]Avitus пишет: k_igor , я не очень владею материалом, но вот немного порывшись нашел о Г. Галилее: "Особенно возмущали недоброжелателей Галилея его пропаганда гелиоцентрической системы мира, поскольку, по их мнению, вращение Земли противоречило текстам Псалмов (Псал. 103:5), стиху из Экклезиаста (Екк. 1:5), а также эпизоду из «Книги Иисуса Навина» (Нав. 10:12), где говорится о неподвижности Земли и движении Солнца. Кроме того, подробное обоснование концепции неподвижности Земли и опровержение гипотез о её вращении содержалось в трактате Аристотеля «О небе» и в «Альмагесте» Птолемея ." Т. Е. Его за противоречие античным философам едва не пригласили пройти к огоньку. А схема круглой земли по Аристотелю есть в комментариях чуть выше. Я тоже не думаю что глобус физически существовал - точнее, не уверен, не знаю. Но концепция его была и общепризнанной концепцией мира он тоже мог быть. Слишком многое говорит "за"[/QUOTE] Конечно же люди предполагали и искали доказательство того, что земля не плоская. Но в то время очень активную роль принимала церковь, так как согласно библии, Бог создал землю за 7 дней. Любое доказательство иного воспринималось, как нечто ужасное и дьявольское, и каралось, как Вы верно сказали - огнем, а точнее аутодафе. Примерно с XII-XII веков началась древнее сражение, между наукой и религией, и последняя все время проигрывает..[/QUOTE]
Именно так. Я скорее сторонник идеи того, что знания близкие к правильным существовали, но были утеряны и позабыты. И открыты повторно. В эпоху Возрождения возвращалось ведь не только искусство, но и науки. ИМХО
[B]k_igor[/B], я не очень владею материалом, но вот немного порывшись нашел о Г. Галилее: "Особенно возмущали недоброжелателей Галилея его пропаганда гелиоцентрической системы мира, поскольку, по их мнению, вращение Земли противоречило текстам Псалмов (Псал. 103:5), стиху из Экклезиаста (Екк. 1:5), а также эпизоду из «Книги Иисуса Навина» (Нав. 10:12), где говорится о неподвижности Земли и движении Солнца. Кроме того, подробное обоснование концепции неподвижности Земли и опровержение гипотез о её вращении содержалось[B] в трактате Аристотеля «О небе» и в «Альмагесте» Птолемея[/B]." Т. Е. Его за противоречие античным философам едва не пригласили пройти к огоньку. А схема круглой земли по Аристотелю есть в комментариях чуть выше. Я тоже не думаю что глобус физически существовал - точнее, не уверен, не знаю. Но концепция его была и общепризнанной концепцией мира он тоже мог быть. Слишком многое говорит "за"
"Анаксимандр считал Землю имеющей форму низкого цилиндра с высотой в три раза меньше диаметра основания. Анаксимен, Анаксагор, Левкипп считали Землю плоской, наподобие крышки стола. Принципиально новый шаг сделал Пифагор, который предположил, что Земля имеет форму шара. В этом ему последовали не только пифагорейцы, но также Парменид, Платон, Аристотель. Так возникла каноническая форма геоцентрической системы, впоследствии активно разрабатываемая древнегреческими астрономами: шарообразная Земля находится в центре сферической Вселенной; видимое суточное движение небесных светил является отражением вращения Космоса вокруг мировой оси.
(Одно из самых ранних дошедших до нас изображений геоцентрической системы (Макробий, Комментарий на Сон Сципиона, рукопись IX века))
Что касается порядка следования светил, то Анаксимандр считал звёзды расположенными ближе всего к Земле, далее следовали Луна и Солнце. Анаксимен впервые предположил, что звёзды являются самыми далёкими от Земли объектами, закреплёнными на внешней оболочке Космоса. В этом ему следовали все последующие учёные (за исключением Эмпедокла, поддержавшего Анаксимандра). Возникло мнение (впервые, вероятно, у Анаксимена или пифагорейцев), что чем больше период обращения светила по небесной сфере, тем оно выше. Таким образом, порядок расположения светил оказывался таким: Луна, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн, звёзды. Сюда не включены Меркурий и Венера, потому что у греков были разногласия на их счёт: Аристотель и Платон помещали их сразу за Солнцем, Птолемей — между Луной и Солнцем. Аристотель считал, что выше сферы неподвижных звёзд нет ничего, даже пространства, в то время как стоики считали, что наш мир погружён в бесконечное пустое пространство; атомисты вслед за Демокритом полагали, что за нашим миром (ограниченным сферой неподвижных звёзд) находятся другие миры. Это мнение поддерживали эпикурейцы, его ярко изложил Лукреций в поэме «О природе вещей».
Пифагор, Платон, Аристотель - думаю, в Древнем мире их мнение было не из последних. Вполне могли убедить вплоть до государственного уровня)
[QUOTE]k_igor пишет: История бы знала и отчетливо запомнила тот феномен, когда страна или империя, приняла такую идею на государственном уровне.[/QUOTE]
Думается мне, Римская империя вполне могла такую идею принять. В Средневековье оно просто забылось или почиталось ересью, как многое другое. Это как если предположить что искусство возникло во времена Возрождения, приблизительно.
[B]k_igor[/B], насколько я понимаю, заслуга Коперника не в том, что он доказал что земля круглая) До Коперника принято было полагать, что все небесные тела вращаются вокруг земли (геоцентрическая система мира)
Коперник доказал что все планеты вращаются вокруг солнца (гелеоцентрическая система мира)
[QUOTE]k_igor пишет: В истории, понятие, как земного шара в принципе, появилось не ранее, чем во времена Н. Коперника (к 1512 году, его теория стала обсуждаться в кругу друзей, после чего появилась в общественности) [/QUOTE] Даже если принять как довод, что глобусы на монетах не более чем просто различные символы, все равно не стыкуется по датам с созданием первого глобуса (1493—1494 гг)
[QUOTE]Денис 23 пишет: [QUOTE]Avitus пишет: одна номиналом два денара? [/QUOTE] Это еще большой вопрос. Золото портить было нельзя, а серебро должно было иметь хоть какое-то разумное соотношение с ним, хотя из года в год портилось. Антониниан был введен для солдат, которые его все больше и больше хотели, портится же он еще быстрее стал + денарная масса - вот и инфляция.[/QUOTE] Мне тут не хватает знаний. Но все же, в описываемый период антониниан был вполне себе по качеству, как мне кажется. А инфляция, она конечно может и причина - ну не знаю я, но может есть и другие обьяснения кратковременному выпадению антонинианов из оборота?
[QUOTE]Денис 23 пишет: Пытались остановить инфляцию.[/QUOTE] Возможно что так. Но разве ввод в оборот антонинианов не был вызван той же попыткой остановить инфляцию? Вместо 2 монет номиналом в денар, одна номиналом два денара? Экономия серебра и в перспективе уменьшение денежной массы в обороте?
Ладно, предположим, официально антонинианов при Александре и, возможно, Максимине не чеканили. Т. Е. Приблизительно с 222 по 238 гг. Что возвращает к вопросу: "Почему?"
